Совершенно секретно

В России есть хорошие программы КСО, но рассказывать о них компании не готовы

На прошлой неделе в Санкт-Петербурге прошла IV ежегодная конференция «Корпоративная социальная ответственность: практики российских регионов». Похоже, многие российские компании научились оценивать эффективность своих программ КСО и отчитываться по ним в соответствии с принятыми в мире стандартами. Но они все еще не готовы рассказывать об этой своей деятельности соотечественникам.

Программы КСО в России начали развиваться лет 20 назад. В 2008 году Российский союз промышленников и предпринимателей и около 300 компаний подписали Социальную хартию российского бизнеса, которая была признана национальным документом, соответствующим Глобальному договору ООН. Российские дочки зарубежных фирм и предприятия, чьи акции торгуются на международных биржах, давно усвоили, что без программ КСО выходить на международный рынок в наше время неприлично.

Остальные, кажется, до сих пор не совсем понимают, зачем им, собственно, КСО. Корпоративную социальную ответственность уже перестали путать с благотворительностью, меценатством и тимбилдингом, как бывало раньше, когда многие не видели особой разницы между передачей денег благотворительному фонду, покупкой новогодних подарков в детдом или корпоративным выходом на субботник. Многие считают необходимым развивать программы КСО, потому что так принято в приличных западных компаниях, – скорее ради чистого пиара, не особенно думая о смысле и способе вкладываться в развитие общества.

На пути журналиста, который хочет написать о программе КСО, обычно встают два бастиона: пресс-служба и PR-отдел компании. Их главная задача – не ответить на вопросы, а вручить тебе гладкий пресс-релиз. Бесполезно объяснять, как скучно читать про тимуровцев, которые делают все хорошо, а будут еще лучше.

– Идеально «причесанные» отчеты всем уже надоели. Если компания не раскрывает своих проблем, то мы ей уже не доверяем. А у нас про проблемы в отчетах пишут очень мало, в основном все хорошо и отлично, интонации бравурные, – отметила участница конференции Светлана Герасимова, руководитель Школы КСО и устойчивого развития Московской международной высшей школы бизнеса МИРБИС. – Хочется нормальных житейских историй. Нужна искренность и откровенность, нужно показывать человеческое лицо, не стесняться рассказывать о пробах и ошибках. Они бывают у всех.

Но какие уж тут пробы и ошибки – от многих невозможно добиться даже нейтральных цифр.

Вот одна российская компания бесплатно предоставляет одной полезной НКО средства связи, но не говорит, сколько стоят, например, сутки использования ее оборудования – коммерческая тайна. Другая оказывает неимущим юридическую и психологическую помощь pro bono, но не может ответить, скольким людям помогла. Это, оказывается, тоже коммерческая тайна, хотя юристы и психологи компании работают тоже совершенно бесплатно.

А ведь у многих есть не просто общественно полезные, но и необычные программы КСО. Например, российская алмазодобывающая компания АЛРОСА присоединилась к проекту De Beers по борьбе с рабством, тесно связанным с черным рынком алмазов. Я хотела написать об этой интересной программе – и четвертый месяц жду из АЛРОСА ответа на свой журналистский запрос.

А компания Levi’s в прошлом году поддержала проект российской НКО «Насилию.нет» по борьбе с домашним насилием. Но российскую пресс-службу фирмы поставил в тупик простой вопрос: почему вы решили поддержать именно женщин, а не, скажем, детей или пингвинов в Антарктиде? Хотя достаточно заглянуть в историю Levi’s, чтобы увидеть, что женская тема изначально не чужда компании. Свой первый брючный рабочий костюм для женщин Levi’s выпустил в 1918 году, и не ради эпатажа – это было насущной необходимостью в годы Первой мировой, когда женщинам пришлось заменить на работе ушедших на фронт мужчин. Первые в мире женские джинсы тоже сшил Levi’s – в 1934-м. Но российская пресс-служба не видит связи между историей и сегодняшними приоритетами компании. На конференции Ирина Ефремова-Гарт, руководитель КСО IBM Россия/СНГ, заметила, что дело не только в профессионализме пресс-служб:

– Может не раскрываться информация о доходности компании, о каких-то бизнес-показателях, но все, что касается общества – бабушек, переведенных через дорогу, сохраненных лесов, спасенных животных и так далее, – закрытым быть не может. Если вам об этом не рассказывают, значит, таких данных у них просто нет, они за этим не следили, ничего не считали и не измеряли, хотя и должны были это сделать.

Я, правда, думаю, что дело не в наличии данных. Российский бизнес в принципе не очень готов говорить о себе – потому что не хочет лишний раз привлекать внимание властей. А КСО воспринимает просто как дань моде, эффективность вложений при этом неважна.