Осетия-акции

Мальчику шесть лет. У него сложный порок сердца. Такой сложный, что российские врачи отказались его оперировать, решив, что операция – куда больший риск, чем жизнь с неправильно работающим сердцем. А вот немецкие кардиологи посчитали обратное и успешно прооперировали Артура. И обещают: мальчик будет абсолютно здоров – надо только долечиться. Две операции в Германии у Артура позади. Нужны еще две. А денег у семьи уже не осталось. →

Из письма Светланы Уртаевой, мамы Георгия: «Вот уже четырнадцать лет мой сын страдает от сахарного диабета. Известие о Гошиной болезни стало для семьи настоящим шоком. Представляете, как трудно объяснить двухлетнему ребенку, что нужно соблюдать диету, полностью отказаться от сладкого и по пять раз в день делать болезненные уколы в живот?»  →

Девочке два с половиной года. У нее нейробластома – злокачественная опухоль нейроэндокринных клеток. Опухоль огромная – 17 см. И расположена она в животе – так, что задевает жизненно важные органы и крупные кровеносные сосуды. Поэтому российские врачи не берутся ее удалять, и решили убивать опухоль с помощью химиотерапии. Немецкие же врачи предлагают другой путь лечения – радикальный. Они готовы сделать операцию по удалению нейробластомы. →

Мальчику шесть месяцев. У него тяжелый врожденный порок сердца. Богдан уже перенес две кардиологические операции. Они позволили не умереть сразу после рождения. Но чтобы жить дальше и нормально развиваться, нужна еще одна операция. Российские врачи готовы сделать ее только через четыре года. Но ждать уже нельзя. С каждым днем мальчику становится все хуже. В Немецком кардиоцентре (Берлин) готовы принять Богдана уже в декабре и гарантируют излечение. Но денег на операцию в Германии у родителей мальчика нет. →

Из письма Дианиной мамы Инги Котаевой: Любой разговор моя дочь Диана начинает со слов: «Если я буду видеть…» Она родилась недоношенной, и уже в шесть месяцев ей поставили диагноз «отслойка сетчатки глаз». В больнице мне сказали, что если бы лечение было начато раньше, удалось бы сохранить зрение на обоих глазах. А теперь придется удалять хрусталик левого глаза из-за случившегося кровоизлияния…  →

Из письма Яниной мамы Ирины Тибиловой: «В роддоме мне долго не показывали дочь, говорили только, что у Яны пятно на лице. Заведующая детским отделением объяснила, что это пятно просто так не пройдет, что его необходимо будет лечить с помощью лазера. У нас в республике есть опытный врач, профессор, но нет аппаратуры, с помощью которой можно помочь…»  →

Мальчику девять лет. После черепно-мозговой травмы врачи удалили ему височные кости, спасая мозг от отека. Теперь, чтобы жить дальше, кости надо восстановить. У Давида остался один шанс на полное излечение – операция в знаменитой берлинской клинике Шарите. Только стоит такая операция больше миллиона рублей. →

Зелимхану 17 лет. У него замечательные родители, младший братишка и еще сотни друзей по всему миру. Из 17 прожитых лет 13 Зелимхан прикован к инвалидной коляске без надежды хоть когда-нибудь встать и пойти. У Зелимхана болезнь Литтла, детский церебральный паралич, и это навсегда. Однако теперь у мальчика появился шанс, и есть лишь нынешний год, чтобы этот шанс использовать. Беда в том, что этот шанс, то есть уникальное лечение, находится в Грузии и стоит сумасшедших денег – $27 тыс. Которых у семьи Медошвили нет. Правда, шанс есть и в Москве, но там он вдвое дороже. →

Из письма Нонны Меликовой, мамы Мадины: «Я очень хорошо знаю, что такое страх за жизнь и здоровье ребенка. У меня трое детей – два мальчика и девочка. Мальчики три дня были заложниками в школе №1 Беслана, захваченной террористами в 2004 году, и то, что они выжили, – это настоящее счастье и чудо. Дочь родилась уже после бесланских событий, но и на ее долю выпало нелегкое испытание – у нее тяжелый порок сердца, спасти ее может только кардиоперация…»  →