Осетия-акции

Мальчику шесть лет. У него двусторонняя сенсоневральная тугоухость 4 степени, граничащая с глухотой. Слышать Илья начал только в два года – после того, как ему установили кохлеарный имплант. Но сейчас мальчик опять почти не различает звуки – вышел из строя речевой процессор, без которого имплант не работает. Срок гарантийного обслуживания закончился. Бесплатно заменить дорогостоящее устройство нет возможности, а у родителей нет денег, чтобы его оплатить. →

Мальчику 14 лет. У него острый миелобластный лейкоз – рак крови. Болезнь у Арсена обнаружили три года назад, вскоре после того, как умерла мама. Тогда заботу о мальчике разделили между собой старший брат и папа. Два года Арсен проходил лечение в разных клиниках, и все это время рядом с ним был брат. Недавно наступило улучшение в состоянии Арсена. И сейчас мальчику жизненно необходима поддерживающая терапия препаратом октагам. Но у его папы и брата нет денег, чтобы оплатить лекарство. →

У девочки искусственный клапан сердца, протез установили после удаления опухоли на сердце. Теперь Карине, чтобы избежать тромбоза, надо пожизненно принимать препарат, разжижающий кровь, и постоянно проверять уровень ее свертываемости. Для этого девочке нужен портативный коагулометр. Но по квоте Карина его получить не может, она – гражданка Украины. Этой весной Карина с мамой вынуждены были переехать из Днепропетровска к родственникам в Северную Осетию в село Ногир. →

Мальчику 17 лет, у него тромбофилия – болезнь, при которой высок риск образования тромбов. Данилу необходимо регулярно следить за плотностью своей крови, для этого ему нужен портативный коагулометр – прибор, позволяющий в домашних условиях измерить уровень свертываемости крови. →

У пятнадцатилетнего Кости острый лимфобластный лейкоз. Организм мальчика вырабатывает неполноценные лейкоциты – белые кровяные тельца, которые отвечают за защиту от инфекций. Потому любая простуда для него опасна. Косте требуется постоянная поддерживающая терапия. Но в больнице Владикавказа, где лечится мальчик, частые перебои с необходимыми препаратами. А у Костиной мамы нет денег, чтобы купить их самостоятельно. →

Из письма Эммы Пуховой, мамы Гоши: «Георгий мой поздний и единственный ребенок. В полтора года он отравился, у него повысилась температура и начались судороги. В последующие два года сильные судороги повторялись пять раз. И после каждого приступа мы оказывались в реанимации. Пришлось согласиться на постоянный прием противосудорожного препарата, действие которого, предупредили врачи, отрицательно скажется на функциях печени Гоши. Но предлагали нам лишь такое лечение. Летом 2013 года я решила отказаться от лекарства, и тут же Гоша с судорожным приступом попал в больницу…»  →

В сентябре 2004 года Лейла оказалась заложницей террористов в Беслане, хотя родилась только спустя восемь месяцев, в мае 2005 года. В списке погибших есть имя ее старшего брата, первоклассника, а среди выживших – мамы Салимат и сестры Амины. Салимат тогда еще не знала, что носит еще одну дочь. И уж никак не могла предположить, что Беслан оставит на лице еще не рожденной дочки свою метку. Диагноз Лейлы – порок развития кровеносных сосудов левой стороны лица. →

Из письма Залины Корнаевой, мамы Яны: «Яна была травмирована при родах. Детский церебральный паралич с рождения осложнен приступами эпилепсии. Они сильно затрудняли лечение ДЦП. В три года дочка еще не могла ни ходить, ни говорить. Я была в отчаянии. Знакомые рассказали мне о Русфонд и ваши читатели помогли оплатить лечение в Москве, в Институте медицинских технологий (ИМТ), за что я очень благодарна. После нескольких курсов у Яны прекратились эпилептические приступы, она стала по слогам произносить отдельные слова…»  →

Из письма Аллы Сабановой, мамы Кристины: «Мы с мужем воспитываем четверых детей. Полтора года назад в нашей семье случилась беда – третья дочка заболела сахарным диабетом. Симптомов, которые указывают на появление этой болезни, не было: Кристина резко не худела, ее не мучила жажда. О том, какая у нее болезнь, мы даже не догадывались до тех пор, пока дочка не впала в состояние комы. За четыре дня до этого Кристина стала жаловаться на головные боли, головокружение, тошноту. Участковый педиатр выписал антибиотики, но дочери становилось все хуже, она начала задыхаться. Когда приехала скорая, нас экстренно госпитализировали, в детской больнице поставили диагноз «сахарный диабет 1 типа»…»  →