Новосибирск-акции

Из письма Елены Самохваловой, мамы Степы: «Физически наш сын не отличается от сверстников, вот только поведение у него особенное. Когда Степе было полтора года, нас тревожило, что он не откликался, не играл с детьми, внезапно мог стать агрессивным. Врачи назначали сыну лекарства, массаж, физиопроцедуры, занятия с логопедом и психологом, но результатов мы не замечали. В три года Степе поставили диагноз „детский аутизм“. С тех пор мы начали пробовать различные методы лечения, возили сына на иппотерапию, плавание, к психологам и дефектологам...» →

Из письма Евгении Должиковой, мамы Ули: «Еще до рождения дочки обследование выявило у нее укорочение бедренных костей. Уля родилась чуть раньше срока, отставала в росте и весе. В четыре месяца во время укрепляющего массажа произошло два перелома сразу обеих ножек со смещением. Дочка лежала в гипсе, на вытяжке. В год она начала учиться вставать у опоры и опять сломала бедро. Нас направили на генетическое обследование, и в результате врачи диагностировали у малышки несовершенный остеогенез – болезнь, которая проявляется повышенной ломкостью костей, причем в редкой и тяжелой форме...» →

Из письма Юлии Каменды, мамы Божены: «Дочка родилась недоношенной, весом меньше килограмма, перенесла кислородное голодание, кровоизлияние в мозг. Два месяца ее выхаживали в больнице, сделали операцию на глазах. К двум годам ей диагностировали эпилепсию и ДЦП. Божена развивается с задержкой, но благодаря постоянным курсам реабилитации научилась ползать, сидеть, умеет говорить и пытается ходить: может пройти без поддержки несколько шагов. Реабилитацию нам останавливать нельзя, чтобы не было отката назад...» →

Из письма Татьяны Затеевой, мамы Вадика: «Когда Вадику было восемь лет, в городском парке его укусил клещ. В больнице сыну сразу ввели иммуноглобулин. Но через две недели у него поднялась температура, началась рвота, очень сильно болели руки, а потом парализовало половину тела. Тогда стало понятно, что это клещевой энцефалит. Вадик впал в кому, неделю был в реанимации. Ему в течение нескольких месяцев вводили сильнодействующие препараты для снижения боли. После выписки он снова учился сидеть, говорить, писать. Ходить сын не мог, начались проблемы с позвоночником...» →

Из письма Надежды Соболевой, мамы Игоря: «Семь лет назад сын катался на тюбинге с горки и врезался в столб, получил тяжелую открытую черепно-мозговую травму. Состояние было критическое, Игоря экстренно прооперировали, две недели он был в коме. Когда пришел в себя, не реагировал ни на что, мог только шевелить левой рукой. Лишь через два месяца сын начал заново учиться говорить и двигаться. Игорь регулярно проходил курсы реабилитации, дважды – с помощью Русфонда, благодарю всех за это! После каждого курса ему становилось все лучше: сын научился вставать, передвигаться в ходунках, у него восстановилась речь...» →

Из письма Светланы Пономаревой, мамы Евы: «До года Ева физически развивалась нормально, как все здоровые дети, но была очень беспокойной, много плакала, плохо спала. А потом все стало меняться: дочка избегала смотреть мне в глаза, не играла, не откликалась на имя, не понимала наши просьбы. Я водила ее на развивающие занятия, устроила в детский сад, а там педагог рекомендовал обратиться к неврологу. Многочисленные обследования выявили у Евы аутизм. Мы возили дочку на лечение и занятия с психологами, дефектологами, логопедами...» →

Из письма Ольги Хабировой, мамы Ромы: «Сын перенес кислородное голодание при рождении, но до двух лет физически развивался нормально, начал говорить. А потом вдруг перестал издавать звуки, смотреть в глаза и отзываться на имя. Тут мы и забили тревогу, пошли по врачам, диагнозы были неутешительными. У Ромы начались истерики, которые происходили и ночью, и днем. Мы проходили лечение, курсы реабилитации, развивающие занятия. И уже видны результаты: сын перестал просыпаться по ночам, истерики случаются редко...» →

Из письма Натальи Тепляковой, мамы Вовы: «Вова перенес родовую травму и острое кислородное голодание. Конечно, это сказалось на его здоровье: сын до сих пор не ходит и не говорит. Мы делаем все, чтобы ему помочь: возим на массаж, лечебную гимнастику, проходим курсы восстановительного лечения в разных медицинских центрах. Постепенно Вова научился переворачиваться, ползать, сидеть на коленях, вставать на четвереньки. Прогресс есть, реабилитацию нужно обязательно продолжать! Нам рекомендовали обратиться в томский реабилитационный центр...» →

Из письма Марии Райчинец, мамы Дани: «Наш сынок родился с синдромом Дауна, отставал в физическом и эмоциональном развитии, позже перевернулся, сел, пошел. С полугода его жизни мы начали активное лечение: курсы массажа и физиотерапии, в три года подключили занятия с психологом и дефектологом. Когда Дане было четыре года, случилась беда: сын выпал из окна, получил страшные травмы, но чудом выжил. Пять месяцев он лежал в отделении травматологии, потом восстанавливался в неврологическом отделении. Из-за ушиба спинного мозга у Дани снизилась чувствительность в ногах, он передвигается в инвалидной коляске...» →