Новосибирск-акции

Из письма Людмилы Соколовой, мамы Виталика: «Порок развития головного мозга у сына обнаружили еще до рождения. Врачи сказали, что ребенок будет инвалидом, рекомендовали прервать беременность. Я обратилась к нейрохирургам: один сказал, ничего страшного, ребенок может родиться и здоровым, другой говорил, что люди живут и с таким диагнозом. Виталик родился в срок, с нормальным весом, сразу закричал, но обследование подтвердило диагноз. В развитии малыш заметно отставал, массаж, физиопроцедуры особенно не помогали. До года сын мог только переворачиваться...» →

Из письма Татьяны Петренко, приемной мамы Нины: «Нина – моя приемная дочка. С рождения она была слабой и болезненной. В пять лет врачи выявили у малышки спинальную мышечную атрофию – генетическое заболевание, которое проявляется мышечной слабостью, – рекомендовали госпитализировать. Но лечить ребенка родители отказались. Их по суду лишили родительских прав, и Нину поместили в детский дом. Она не ходит, передвигается в коляске, сидит только в корсете. Сейчас девочка проходит лечение препаратом спинраза. И есть результат: она стала более выносливой, руки и ноги начали лучше двигаться. Но из-за слабых мышц спины у Нины развился тяжелый сколиоз...» →

Полгода назад в страшной автомобильной катастрофе погибла вся семья Стаса Макеева из Новосибирска. Сам мальчик получил тяжелейшую травму головы, перелом бедра и ребер, ушиб сердца и легких. Врачи спасли ему жизнь, однако после перенесенных травм и операций ребенок не мог двигаться, заикался и терял зрение. В подмосковном реабилитационном центре «Три сестры» Стаса научили вставать, ходить и говорить полными фразами. Для закрепления результата и дальнейшего восстановления необходимо продолжать лечение. Но оно стоит больше миллиона рублей, Стас живет с бабушкой и прабабушкой, у них нет таких денег →

Из письма Сайеры Абдусаматовой, мамы Умара: «Сын родился раньше срока, весил всего килограмм, перенес кровоизлияние в мозг, его сразу подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Неделю Умар находился в реанимации, а потом его перевели в детскую больницу. Только через три месяца мы с малышом оказались дома. В первый же месяц врачи выявили у Умара серьезные повреждения нервной системы, а в год поставили диагноз ДЦП. Мы проводили много времени в больницах, проходили реабилитацию, пробовали новые методы восстановления. Несмотря на все приложенные усилия, в восемь лет сын не сидит без опоры и не ходит...» →

Из письма Юлии Кусенко, мамы Вики: «Дочка росла здоровой, веселой, озорной и общительной, училась в художественной школе, занималась воздушной гимнастикой. В марте этого года она пожаловалась на боль в плече, я заметила у нее выпуклое образование под мышкой, обратилась к врачу. Вику госпитализировали в городскую больницу, выявили гематому, а когда хирурги вскрыли ее, сказали, что есть подозрение на лейкоз – рак крови. Дочку перевели на обследование в областную больницу, там гематологи подтвердили диагноз и направили нас в Центр онкологии имени Блохина в Москве. Вике провели дополнительные анализы, диагноз уточнили и назначили химиотерапию...» →

Из письма Светланы Матвеевой, бабушки Стаса: «Весной этого года автомобиль, в котором находились моя дочь с мужем и двое внуков, попал в страшное ДТП. Водитель внедорожника выехал на встречную полосу и протаранил нашу машину. Папа Стаса погиб на месте, трехлетний брат – на руках врачей скорой, мама умерла в больнице. Внук получил тяжелейшие травмы, не мог сам дышать и двигаться. Врачи сказали, что с такими повреждениями не выживают. Но Стас выжил! Его прооперировали – скрепили раздробленные бедренные кости. Когда внука вывели из медикаментозной комы, он заново учился всему: делать вдохи и выдохи без помощи аппарата, двигать пальчиками, произносить звуки...» →

Из письма Ольги Амановой, приемной мамы Левы: «Когда мне поставили диагноз „рак“, я была беременна двойняшками. Врачам удалось спасти меня, но не моих детей. Именно тогда я решила: выздоровею – усыновлю ребенка. Леву я взяла из дома малютки, ему тогда было два месяца. А в четыре месяца начала замечать, что он отстает в развитии от других детей: поздно начал держать голову и переворачиваться. Мы прошли множество специалистов, одни говорили мне, что все бесполезно, другие и вовсе советовали отказаться от ребенка, но я собрала массу информации, изучила опыт других родителей и поняла, что при правильном лечении дети с диагнозом ДЦП достигают хороших результатов...» →

Из письма Анны Шадриной, мамы Вани: «На седьмом месяце беременности я заболела и оказалась в реанимации, сын родился раньше срока, и скоро стало очевидно, что он отстает в физическом развитии. На восстановление и лечение мы тратим много сил и времени: занимаемся дома лечебной физкультурой, возим Ваню в бассейн, на реабилитацию, лечение в стационаре. В год сын начал переворачиваться, ползать, подниматься на четвереньки. Сейчас встает у опоры, понемногу уже может ходить с ходунками...» →

Из письма Елены Похолковой, мамы Ярослава: «С самого рождения сын у нас очень тихий и медлительный, он поздно начал переворачиваться, ходить. В год Ярослав стал говорить некоторые простые слова, но после полутора лет совсем замолчал, показывал то, что ему нужно, только мимикой и жестами. В детском саду не играл с детьми, не участвовал в утренниках, отказывался от еды. Мы стали обследовать сына у разных специалистов, и в четыре года ему поставили диагноз „аутизм“. Ярослав прошел курс реабилитации в новосибирском центре...» →