Включи мозг

Селфи на фоне беды

Как жажда лайков порождает добрые дела

Артем Костюковский,
специальный корреспондент Русфонда

Наш специальный корреспондент АРТЕМ КОСТЮКОВСКИЙ продолжает говорить с людьми младше 45 лет, то есть такого возраста, который позволяет стать донорами костного мозга. Знают ли они о донорском регистре? Готовы ли сами стать донорами? Сегодня на эти и другие вопросы отвечает писатель и журналист МАРИНА АХМЕДОВА.

• Марина Ахмедова родилась в Томске. По образованию филолог, лингвист. Специальный корреспондент журнала «Русский репортер». Работала на Северном Кавказе, последние полтора года – на Украине. Автор книг «Женский чеченский дневник», «Дом слепых», «Дневник смертницы. Хадижа», «Шедевр», «Крокодил», «Уроки украинского». Финалист «Русского Букера» (2012). Дважды лауреат журналистской премии «Искра» (2012, 2013).

– Те, кто читает твой Facebook, знают, что ты, военкор «РР» на Украине, помогаешь жителям Донецка. Когда и с чего началась эта история?

– Мне вообще-то очень не хотелось всей этой благотворительностью заниматься. Она отвлекает меня от репортерской работы. Но я ездила по Донбассу, заходила в дома и видела, что почти везде люди нуждались в помощи. А когда соседи узнавали, что приехал кто-то из Москвы, они тоже просили им помочь – с лекарством, с едой, с углем, чтобы отопить дом. Они не очень понимали, что я просто репортер, видели во мне прежде всего человека из Москвы. На одной из улиц Донецка, куда я приехала писать про погибшего под артобстрелом ребенка, женщина спросила: «А вы только семьям погибших помогаете?» У ее мужа рак, и он больше положенного времени провел без химиотерапии. С моими читателями в Facebook и в редакции «Русского репортера» мы собрали для него деньги на «химию», а кто-то из читателей просто купил нужный препарат и привез его в нашу редакцию. Помогла и доктор Лиза…

Каждый день я обрастала новыми людьми, которым была нужна помощь – мужчина с оторванными ногами и пальцами рук, старушки, у которых нет денег на еду, дети... Я снова писала посты в Facebook, в редакцию снова приносили деньги. По каким-то важным вопросам (например, о госпитализации) договаривался главный редактор «РР» Виталий Лейбин. Моя коллега по журналу Оля Тимофеева закупала препараты и одежду, отвозила на вокзал, договаривалась с водителями. В Донецке все это оставалось только встретить и передать людям.

– Кто сейчас в Донецке наиболее остро нуждается в помощи?

– Пожилые люди. Они долгое время не получали пенсию. А та, которую они получают сейчас, смехотворна. Сильно выросли цены на продукты, они сейчас практически московские. А на территории, подконтрольной Украине (например, в Славянске или Краматорске), цены ниже раза в три. Но для того, чтобы выехать туда за продуктами, нужны пропуска. И на блок-постах небезопасно. Я вижу, что в магазинах покупают старички: полбуханки хлеба, пачка сливочного масла. Несколько бабушек на моих глазах, узнав цену, отказывались от масла, брали только хлеб. Я оплачивала им какие-то продукты из читательских денег. А недавно ходила в поселке Октябрьский поздравлять ветеранов. Дала им по пятьсот гривен. Они в изумлении смотрели на купюру. Хотя в переводе на российские деньги это всего тысяча рублей.

– Человек, который помогает, – делает это ради себя или ради других?

– И ради себя, и ради других. Мы все нуждаемся в душевном комфорте, и сложно жить с мыслью, что кто-то сейчас в чем-то нуждается, что ему плохо. Я думаю, что есть разные уровни помощи. Есть верхний, когда помощь оказывают духовно развитые люди (я себя к ним не отношу). Они делают добро просто потому, что когда кому-то плохо, то и им плохо. А бывает, люди помогают, надеясь, что им за это воздастся, что и им помогут. Это уже не высокий уровень, но все равно главное – результат. Главное, что кому-то помогли.

В том же Донбассе люди развозят помощь, вытаскивают людей из таких мест, куда далеко не каждый военный журналист рискнет сунуться. А потом в соцсетях выкладывают картинки, селфи на фоне беды. Я не осуждаю их за это. И хотя я считаю незыблемой истину «когда правая рука дает, об этом не должна знать левая», все равно нужно учитывать реальность. Может, если бы они не выкладывали в Facebook себя на фоне принимающих помощь, никто бы не пожалел тех людей, никаких денег на других голодных не удалось бы собрать. Я именно в Донбассе с удивлением поняла: если бы не желание собрать лайки, некоторые волонтеры, может быть, так отчаянно не стремились бы туда, куда по всем законам безопасности ехать нельзя. То есть суетное желание собрать побольше лайков может побуждать к добрым делам. Это не плохо и не хорошо, просто это есть. Но мне самой нравится помощь тихая, неслышная.

– Слышала ли ты о нашем регистре доноров костного мозга? О самой проблеме?

– О проблеме слышала. О регистре – нет, но я предполагала, что что-то такое должно существовать.

– Смогла бы ты сама стать таким донором?

– Этого я не знаю. Мне пока не хочется им становиться. Но также я знаю, что в жизни человека случаются разные обстоятельства, неразумно говорить: «Нет, никогда».

Как стать донором костного мозга

Пожертвовать на развитие регистра доноров костного мозга