Общество

Ловушка для родственников

Мать больного ребенка неожиданно стала фигурантом уголовного дела о незаконном обороте наркотиков. Почему это произошло, выяснял Русфонд.

18 июня москвичка Екатерина Коннова решила перепродать диазепам – дорогое лекарство от эпилепсии, которое она покупала своему больному сыну. Когда она получала деньги на улице недалеко от дома, к ней подошли молодые люди в штатском, взяли под руки и отвели в большую черную машину. Там Екатерина узнала, что это полицейские, а ей грозит от четырех до восьми лет в колонии за сбыт наркотиков. Потому что диазепам включен в перечень наркотических веществ, а его самую удобную форму – микроклизмы – в России нельзя официально ни купить, ни продать.

Опытная мама

– Конечно, я не знала, чем это грозит, – зачем мне в моей ситуации подвергаться такой опасности? – в десять вечера дома на кухне Екатерина выглядит по-утреннему собранной, только веки припухли. – Я уже договорилась с настоятелем храма, что, если что, Арсения возьмут в православный интернат. Мужа у меня нет, пожилые родители не справятся. Как и старший сын Елисей – ему на днях исполнилось пятнадцать.

Интернат для шестилетнего Арсения, конечно, не решение. Он и его брат родились недоношенными, на 26-й неделе, в тяжелом состоянии. Выжил только Арсений. У него постоянные мышечные спазмы и эпилептические приступы по несколько раз в день. Арсений не ходит и после недавней операции на тазобедренном суставе даже не сидит. Питается он через стому – искусственное отверстие в животе.

– Ну потерпи немного, – Екатерина гладит Арсения, который несколько минут назад недовольно кричал, а теперь вроде даже улыбается и беспорядочно машет руками, как младенец. Мама берет его на руки, и мальчик расслабляется.

– В десять месяцев мы попали в больницу с перитонитом и абсцессом, – вспоминает она. – После операции два года не выходили из больниц, были и в центре паллиативной помощи детям в Чертанове. Там я просто сидела и ждала. Мне сказали, он скоро умрет.

Все изменилось, когда в 2014 году Екатерина узнала про выездную службу паллиативной помощи Детского хосписа «Дом с маяком». Благодаря ей мать с сыном вернулись домой, начали гулять, ходить в бассейн, а в прошлом году даже стали готовиться к школе. А благодаря няне Фае, услуги которой оплачивает служба «Милосердие», Екатерина стала ходить на конкурсы по роботостроению, где побеждал старший сын Елисей. В театр. Или могла наконец просто побыть одна.

Казалось, жизнь налаживается. И временами жизнь эта даже прекрасна, хоть и полна медицинских процедур, которые абсолютно необходимы Арсению: прием лекарств минимум семь раз в день, прочищение дыхательных путей, кислородные ингаляции, а иногда и реанимационные действия.

– Ну слушайте, я же опытная, мне быстрее и проще самой купировать эпилептический приступ, чем вызывать скорую, – говорит Екатерина.

Вот тут опытную мать и ждала проблема.

Вынужденное преступление

Если ты хочешь облегчить жизнь тяжелобольного человека, то постоянно следишь за новостями о появлении более эффективных препаратов. Правда, чаще всего они появляются за границей, а в России официально не распространяются. В своем посте в фейсбуке замдиректора детского хосписа «Дом с маяком» Лида Мониава написала: «Во всем мире судороги у детей с эпилепсией лечат диазепамом в микроклизме. Так во время судорог препарат быстрее действует. В России диазепам в микроклизмах не зарегистрирован. Большинство родителей детей с эпилепсией вынуждены покупать клизмы с диазепамом за границей или через перекупщиков на форумах».

А вот это уже уголовное дело.

Екатерина купила микроклизмы по 1 тыс. руб. за штуку в «ВК»-группе «Эпилепсия» (там больше 10 тыс. участников). И там же попыталась продать остатки, когда решила покупать для Арсения препарат, содержащий диазепам, в ампулах по рецепту. Конечно, укол в мышцу действует медленнее клизмы. И жалко колоть ребенка по пять-шесть раз день – а это обычное количество приступов. Зато препарат стоит не так дорого – денег семье и так не хватает.

Теперь Екатерине Конновой грозит до восьми лет колонии. По словам собеседника Русфонда, близкого к руководству следственного департамента МВД, суд, очевидно, учтет несколько смягчающих обстоятельств: Екатерина ранее не привлекалась к ответственности, сама растит двоих детей, у одного из которых тяжелое заболевание. Хороший знак, что до суда Коннову не отправили в изолятор, а оставили на свободе. Впрочем, все это не означает, что ее оправдают или осудят условно: речь может идти о наказании ниже низшего предела – то есть Екатерина все же может оказаться за решеткой, но проведет там меньше времени, чем предусмотрено статьей УК.

Но даже условный срок в этом случае – беда для семьи. «Это значит, что ее не возьмут на работу, за границу Арсения в случае необходимости на лечение уже не повезешь, – пишет Лида Мониава. – От микроклизм с диазепамом, кстати, даже наркоман "заторчать" не сможет, только заснуть на ночь крепко, да и то это детская доза».

Конечно, специалисты «Дома с маяком» готовят ходатайства в официальные органы и собирают подписи под петицией (на момент публикации она собрала больше 100 тыс. голосов. – Русфонд). Уже есть адвокат, готовый работать бесплатно. Попасть в ситуацию, в которую попала Екатерина, могут любые родственники тяжелобольных детей. «Все родители вынуждены вот так нелегально покупать своим детям лекарства у перекупщиков, а потом перепродавать, если ребенку не подошло, чтобы купить следующие лекарства, – объясняет Мониава. – Родители делают это, чтобы помочь своим детям, потому что сидеть сложа руки, когда твой ребенок корчится в судорогах, просто невозможно, а на сложную форму эпилепсии те лекарства, что есть в России, просто не действуют. Получается, что наша страна сама толкает родителей детей-инвалидов на такое "преступление"».

Рабочая схема

Оказаться, как Екатерина, под «антинаркотической» статьей могут многие граждане России – ведь «антинаркотические» дела у нас самые популярные. По статистике Верховного суда, в 2017 году до рассмотрения дошли материалы в отношении 697 тыс. человек. Из них почти 100 тыс. обвинялись в незаконном обороте наркотиков. И только 1700 избежали наказания. Данные Института проблем правоприменения (ИПП) свидетельствуют, что по «антинаркотическим» статьям были осуждены четверть всех находящихся в колониях.

С этими статьями связаны и основные нарушения, о которых говорят правозащитники и эксперты. «Парадоксальным образом у наркопотребителей чаще всего изымается именно такое количество марихуаны и гашиша, которого как раз достаточно для квалификации правонарушения как уголовного преступления, и это количество ненамного превышает необходимое для возбуждения уголовного дела», – замечает младший научный сотрудник ИПП Алексей Кнорре в разговоре с Русфондом. По его мнению, это может свидетельствовать о манипуляциях, которые полицейские проводят с наркотиками, чтобы подвести задержанного под нужную статью.

Зачастую оперативники в своей работе прибегают к контрольным закупкам и провокациям. «Поймали одного наркомана, заставили сотрудничать, подослали продать наркотик его знакомому, потом поймали знакомого. И так по цепочке задерживают несколько человек», – описывает схему собеседник Русфонда, близкий к руководству антинаркотического управления МВД.

По его словам, нередко попадаются дела, которые возбуждают в связи с употреблением или продажей рецептурных лекарств, ведь из них можно выделить наркотик для употребления: «Для полиции эти преступления – один из основных способов для выполнения показателей по раскрываемости».

Илья Рождественский
Дина Юсупова

Фото Евгении Жулановой