Ни у кого нет дома
Уже год Русфонд помогает беженцам из зоны спецоперации
Мать троих детей Вика живет в ПВР на Донбасской улице, одном из самых крупных в Воронеже
Косметический ремонт
Этот удивительный, на мой взгляд, вопрос я часто слышал во время поездки в Воронеж. От случайных собеседников в гостинице. От персонала ПВР – им не нравится, что беженцы поселились во временных пунктах как будто навсегда и все время чего-то хотят. Притом что у многих на Донбассе сохранились дома и квартиры и многие из беженцев туда регулярно ездят. И формально мои собеседники во многом правы.Лариса Фердинандовна, пожилая женщина из Мариуполя, с прошлого лета живет с дочкой и взрослым внуком в спортивно-культурном центре «Согдиана». Раньше здесь селили спортсменов, но с июня прошлого года владельцы предоставили всю 80-местную гостиницу для расселения беженцев. Условия по меркам ПВР хорошие. Комната с тремя кроватями и шкафом, где хитроумно размещено все имущество трех взрослых людей. С собственным – мечта каждого беженца – санузлом. А еще у Ларисы Фердинандовны сохранилась большая квартира в Мариуполе. Взрывной волной там выбило окна и двери, разворотило стены. Пробираясь в подвал, Лариса Фердинандовна упала с лестницы и получила перелом шейки бедра. Месяц она провела в местной больнице практически без лечения, а потом дочь разыскала ее и сумела перевезти в Воронеж. Здесь Ларисе Фердинандовне установили протез тазобедренного сустава. Квартиру тем временем тоже отремонтировали: вставили окна и застеклили балкон. Снаружи выглядит отлично. А внутри – ни стен, ни дверей. Говорят, лучше, когда дом полностью разрушен или идет под снос, – так хотя бы можно получить компенсацию.
В Клиническом санатории имени Горького прошлым летом был организован ПВР
Еще один ПВР – гостиница на верхнем этаже торгового комплекса, предназначавшаяся для иностранных студентов. По коридорам бегают дети – вот им повезло, есть с кем поиграть. Проходят мамы в халатах. Туалеты и душ тут общие. На кухне – расписание: по 45 минут на завтрак, обед и ужин. Неплохое расписание. Но на этаже 60 человек, а мест на кухне 20. Так что каждой смене надо уложиться в 15 минут. Или готовить самим – две плиты все на тех же 60 человек.
Гостиницам, летним лагерям, санаториям, превращенным в ПВР, бюджет компенсирует только расходы на проживание и питание беженцев. Но не на оборудование и тем более не на реконструкцию. Два на весь этаж холодильника, в которых тесно стоят контейнеры с номерами комнат, купил Русфонд. Стиральные машины тоже. Чего этим беженцам не хватает? Много чего. Одеял, белья, матрасов. Детского питания – на кухне только «взрослое». Компьютеров – их нет вообще ни у кого, а как детям без них учиться?
Что такое хорошо
Комната для сушки белья в ПВР на улице Димитрова – изначально здесь предполагалось сделать студенческое общежитие
А еще я слышал, и не только в Воронеже, что беженцы склочные и не особо адекватные. В одном ПВР я действительно застал скандал – с криками, руганью и составлением протокола. Зачинщиками назвали недавно приехавшую семью с шестью детьми. Кто они и откуда, как сюда попали, никто не интересовался. Скандалисты – и все. Но «неадекватная мама» мне рассказала. Снаряд разорвался рядом с их домом в селе Коммунаровка. Повезло, что все сумели выбраться, но дома больше нет. И компенсации нет, потому что документы на дом были неправильно оформлены. Трудно при этом остаться спокойным и безупречно вежливым. А ПВР, видя такие случаи, ужесточают порядки, чтобы не оказаться крайними в какой-нибудь истории. Например, запрещают после 23:00 выходить на улицу. А в одном из ПВР, после того как кто-то где-то отравился испорченными продуктами, вообще запретили уносить из кухни еду в комнаты. Конечно, для блага самих обитателей.
Объективно это нелегкая жизнь. И для меня странность скорее в том, что многие, наоборот, довольны – по крайней мере на словах. Например, Аня Устимова. У нее трое детей, поэтому номер в Клиническом санатории имени Горького достался с санузлом и даже с маленьким холодильником. А еще муж соорудил из выброшенной мебели этажерку для вещей, которые не влезли в шкаф. Живут хорошо. Их дома в Мариуполе больше нет. Но родители сейчас поехали в Мариуполь хоронить Анину бабушку: та умерла во время обстрелов, и ее «прикопали» в огороде. Неглубоко – выходить из дома было опасно. Аня тоже хочет обратно – но ведь не прямо сейчас, с маленькими детьми в разрушенный город.
Одеяла и подушки
Телефоны есть почти у всех беженцев, компьютеров – ни у кого
Непонятно, что делать. Ждать возвращения? Переехать? Жить в подвешенном состоянии очень тяжело, и этим людям постоянно нужна помощь. С апреля прошлого года Русфонд собрал для беженцев в Воронежской области 7,89 млн руб. (данные на 11 мая 2023 года). Всего в области 81 ПВР, мы помогли за прошедшее время 15 самым крупным – на них приходится примерно четверть из почти 5 тыс. беженцев, живущих сейчас в пунктах размещения. Например, для «Согдианы», где поселилась Лариса Фердинандовна, купили холодильник, гладильные доски и утюги, постельное белье, одеяла и полотенца, стиральный порошок. Для санатория имени Горького – стиральные машины и микроволновки, рециркуляторы для обеззараживания воздуха, детские велосипеды и игрушки, а также бытовую химию и другие мелочи. Иногда нужна и индивидуальная помощь. Русфонд купил детский манеж и коляску для семьи Матвеевых, у которых в ПВР родился ребенок. Еще для одной маленькой жительницы санатория имени Горького, шестилетней Арины Андрющенко, были приобретены слуховые аппараты. А есть так называемые саморасселившиеся беженцы – они живут у родственников и знакомых или снимают квартиру. Но это ведь не значит, что у них уже все в порядке и трудный этап жизни позади. В основном фонд покупает для них питание и бытовую химию.
Боевые действия продолжаются, поток беженцев не прекращается. Наверно, наша программа «Помощь беженцам» еще долго будет нужна.
Фото Евгении Жулановой
