Санкт Петербург - акции

Из письма Светланы Токмаковой, мамы Славы: «Сын родился недоношенным и слабым. Три месяца его выхаживали в районной больнице. Но после выписки Слава на удивление быстро догнал в развитии своих сверстников. Даже простужался редко. А два года назад стал сильно сутулиться, и я заметила, что одно плечо у него выше другого. Ортопед диагностировал сколиоз и рекомендовал носить жесткий корсет, курсы массажа и ЛФК. Но искривление усиливалось, со временем у сына начал расти горб на спине и на груди. Слава стал быстро уставать, начались боли в спине...» →

Из письма Евгении Дозоровой, мамы Максима: «Летом 2018 года у сына появилась слабость, поднялась температура, он стал быстро уставать. По результатам анализа крови Максима экстренно госпитализировали. В больнице врачи озвучили нам страшный диагноз: рак крови. Мы начали бороться с болезнью. В течение трех лет Максим прошел несколько блоков высокодозной химии, затем был на поддерживающем лечении. Все это давалось сыну нелегко, ему нельзя было общаться и играть с другими детьми. Только весной этого года наконец отменили все таблетки, и Максим снова мог жить обычной жизнью. Он начал мечтать о поступлении в школу, новых друзьях, но наша радость длилась недолго: уже в июне врачи выявили поздний рецидив...» →

Из письма Валерии Усовой, мамы Семена: «У сына сразу после рождения обнаружили опасную инфекцию. Два месяца его выхаживали в отделении патологии новорожденных. Врачи предупредили, что внутриутробное заражение может привести к поражению центральной нервной системы и нарушениям слуха и зрения. Сеня с первых дней жизни развивался с большой задержкой, мы возили его на массаж, занимались лечебной физкультурой и с логопедом, но сын оставался безучастным и почти не разговаривал. В январе этого года очередное обследование выявило у Сени серьезное нарушение слуха…» →

Из письма Рано Абдиевой, мамы Сони: «В 2019 году в дом пришла беда: у нашей малышки обнаружили рак. У нее началась рвота, и с подозрением на кишечную инфекцию Соню госпитализировали. Обследование выявило объемное образование в головном мозге. На следующий день мы уже были в Москве. В специализированной клинике Соне поставили диагноз: анапластическая эпендимома (агрессивная злокачественная опухоль центральной нервной системы. – Русфонд), и опухоль удалили. К сожалению, так и не удалось победить болезнь окончательно...» →

Из письма Маргариты Городничиной, мамы Максима: «Сын родился с тяжелой патологией пищевода, он уже перенес шесть операций и 20 бужирований (расширений просвета с помощью специальных зондов – бужей. – Русфонд) под общим наркозом. Возможно, именно это стало причиной снижения слуха. Год назад в Детском городском сурдологическом центре у Максима выявили сенсоневральную тугоухость 3-й и 4-й степени. При таком заболевании снижение слуха на разных частотах происходит неодинаково, поэтому сын слышит не все звуки, а только некоторые из них. Ему сложно понимать речь. Единственный шанс слышать и говорить – это слухопротезирование...» →

Из письма Любови Ткаченко, мамы Гоши: «В три года сын вывихнул ногу. Она распухла и отекла, появилась сильная боль. Несколько месяцев Гоша провел в больнице, но лечение не помогало, сыну становилось все хуже. Когда врачи сделали МРТ, я услышала страшный диагноз: злокачественная опухоль – саркома голеностопа...» →

Из письма Екатерины Ащеуловой, мамы Никиты: «Сын родился в состоянии тяжелой гипоксии. На протяжении двух месяцев врачи боролись за его жизнь. Никита был очень слабым, самостоятельно не дышал, в течение недели находился на искусственной вентиляции легких. На обследовании врачи обнаружили множественные кровоизлияния в глазное дно и катаракту. Через месяц после выписки Никите сделали две операции по удалению хрусталика на обоих глазах, но, к сожалению, удалось сохранить только предметное зрение. А в возрасте шести месяцев сыну диагностировали сенсоневральное снижение слуха 4-й степени...» →

Из письма Мадины Усмановой, мамы Элины: «С первых дней жизни дочка часто кашляла, а в возрасте двух месяцев тяжело заболела отитом. Элина отказывалась от еды, задыхалась. Я повезла ребенка в Москву, в НМИЦ здоровья детей, где после обследования врачи вынесли неутешительный вердикт: редкий порок развития позвоночника и грудной клетки, высокое стояние купола диафрагмы. У Элины отсутствуют пять ребер справа, смещены все внутренние органы. Высоко расположен купол диафрагмы, поэтому зажато сердце и легкие, деформирован желудок, одна почка находится вне брюшной полости...» →

Из письма Наталии Рудяк, мамы Киры: «Дочка развивается с задержкой – она не умеет ходить и почти не говорит. В три года ей поставили диагноз „ДЦП, атаксия (нарушение координации движений)“. Мы не опустили руки и стали активно заниматься реабилитацией Киры: массаж, бассейн, иппотерапия. Благодаря этому дочка научилась передвигаться в ходунках, однако опора на ноги была слабой, а нагрузка на тазобедренные суставы сильной. В последнее время у Киры появился еще и перекрест коленей. Ортопед посоветовал использовать вместо ходунков детский вертикализатор...» →