Художники Елена и Николай Комаровы подарили Русфонду свои картины

Средства, вырученные с их продажи, фонд направит на лечение тяжелобольных детей

Русфонд принял необычное благотворительное пожертвование. Супруги Комаровы – известные российские художники, представители академической школы живописи – подарили нам десять своих живописных произведений и одну картину кисти Марии Эсмонт из личной коллекции. Еще Елена Комарова передала нам серию своих абстрактных работ. Елена и Николай Комаровы учились в Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина Академии художеств СССР. Они состоят в Союзе художников России с 1991 года, являются дипломантами и членами-корреспондентами Петровской академии наук и искусств (Санкт-Петербург), участвуют в выставках и пленэрах в РФ и за рубежом. В 2019 году в Совете Федерации РФ прошла выставка Комаровых «Восток – Запад». Мы поговорили с Еленой Комаровой о том, как она работает.

Об импрессионизме

– Я люблю писать городские пейзажи и портреты. Получила академическое образование, но потихоньку двигалась к импрессионизму. Работая на пленэрах, нужно писать очень быстро, уметь схватить момент, передать движение воздуха. Когда мы были студентами, нас отправляли на пленэры в Алупку. А там самое красивое время – сумерки. Юг, солнце садится быстро, нужно поймать это состояние. Сейчас я в поселке под Коктебелем – поехала на семинар по йоге, и у нас занятия начинаются на рассвете, в четыре утра. Но на рассвете мне больше всего хочется спать. (Смеется.) У каждого художника свои реперные точки, свои места для вдохновения.

Об арт-терапии

– Я увлекаюсь арт-терапией, училась под руководством петербургского профессора Александра Копытина в России и за рубежом. Мы ездили в Вену и наблюдали, как проходят занятия по арт-терапии в психиатрических больницах. На Западе арт-терапия входит в медицинскую страховку – настолько важной ее помощь считается для человека. Учиться рисовать с нуля трудно и долго, а выразить себя через абстрактную технику значительно легче, Фрейд об этом много писал.

Вообще, гении – Фрейд, Исаак Ньютон, Леонардо да Винчи – мыслили образами. Мозг каждого человека работает так же, как у гения, но на меньших оборотах. Написать луну и лунную дорожку на воде можно не как художник-реалист, а передав свое состояние, свое ощущение дорожки на воде. Это благодатная техника. Именно в Вене я впервые увидела работы великого Герхарда Рихтера, которые передают внутреннее состояние человека. Ты берешь краску – и она сама тебе диктует, все происходит интуитивно. Художнику Рихтеру посвящена серия моих абстрактных работ.

О технике и работе

– В моих триптихах «Неуправляемый процесс», «Фактуры, слои, движения» очень толстый слой масла. Первый слой сохнет неделю, поэтому это труд хоть и спонтанный, но длительный. Я люблю масло за легкость материала, но его нужно долго сушить, если, конечно, не пишешь все за один присест – a la prima. Если масло сочетаешь с золотом, есть трудность в том, чтоб клеить на него поталь (имитацию сусального золота. – Русфонд). Техника зависит от задач художника – можно делать микс: например, подмалевок акрилом, а основной слой – маслом. Но нужно иметь в виду, что акрил капризный: он может высохнуть и потемнеть или посветлеть.

Дети на наших занятиях – мы с мужем преподаем в школе «Арт-Сосновка» в Мамонтовке – маслом не пишут: многие краски – на основе тяжелых металлов, а пока работаешь, весь перепачкаешься. Ребята больше работают гуашью и акрилом.

До пандемии коронавируса у нас была и взрослая группа, но пока ее не восстановили. И с выставками все пока под вопросом. Раньше мы жили в Петербурге – переехали в Подмосковье три года назад. А здесь – расстояния. Можно было бы преподавать еще и в Москве, но пока доедешь до студии – уже устал, а люди приходят не только учиться – они приходят за ресурсом. Поэтому мы живем и работаем в Пушкино. Сейчас есть большой запрос на преподавание и арт-терапию: для человека это отдушина. В Подмосковье очень много красивых мест, природа мягкая, летом поля цветут люпином и иван-чаем, воздух дрожит. В Мамонтовке в этом году мы просидели с апреля. Мой муж пишет быстро, я медленно, но работаем мы много и без выходных. (Смеется.)

О движении

– Работы не должны лежать, они должны двигаться. Иначе для чего они вообще делаются? Когда мы жили в Петербурге, сотрудничали с «Ночлежкой» и другими общественными организациями. Помочь деньгами мы не можем – их мало, а поделиться работами готовы. Сначала мы не знали, к кому обратиться в Москве, я почитала о фондах в интернете, и Русфонд вызвал большое доверие.

Русфонд сердечно благодарит дарителей и планирует реализовать картины на благотворительном аукционе, а вырученные средства направить на лечение тяжелобольных детей.

Фото Надежды Храмовой