РБК-акции

Из письма Татьяны Фирсовой, мамы Саши Безрядиной: «Во время моей беременности на плановом УЗИ врач обнаружил у дочки порок развития кишечника. Едва Саша родилась, ее тут же перевезли в Детскую городскую клиническую больницу (ДГКБ) № 13 имени Н.Ф. Филатова. В тот же вечер дочку прооперировали. Пораженную часть кишечника удалили. Спустя время стали возникать разрывы кишки, Саша снова и снова попадала на операционный стол. После шестой операции у дочки за ночь трижды останавливалось сердце…» →

Из письма Александра Богданова, папы Вадика: «Несовершенный остеогенез (повышенная ломкость костей. – Русфонд) у сына врачи заподозрили после нескольких переломов, случившихся буквально на ровном месте. Таких детей, как наш Владик, называют «стеклянными» или «хрустальными». Но от этих красивых названий не легче! Болезнь считается неизлечимой, ведет к глубокой инвалидности…» →

Из письма Оксаны Тищенко, мамы Егора: «Сын родился с тяжелейшим пороком, фактически у него работает только половина сердца. Врачи рекомендовали мне прервать беременность, объясняли, что ребенок с таким тяжелым пороком сразу после рождения умрет, помочь ему нет возможности. Но мы не сдались и начали искать возможные варианты лечения…» →

Из письма Екатерины, мамы Богдана Сергиенко: «Наш долгожданный сын родился с тяжелой патологией – у малыша отсутствует левый желудочек сердца, не развита дуга аорты. Еще совсем недавно этот порок считали неизлечимым в России. Но я не сдавалась, стала искать информацию и узнала, что спасти сына могут в Детской городской больнице № 1 (ДГБ № 1) Санкт-Петербурга. Сейчас Богдан находится в кардиореанимации этой клиники в критическом состоянии…» →

Из письма Саноатджон Наврузовой, мамы Амирджона: «Сейчас за жизнь моего сына борются врачи Детской городской больницы №1 Санкт-Петербурга. У Амирджона один из самых тяжелых пороков сердца, сразу четыре аномалии, нарушено кровообращение. Сейчас малыш живет только благодаря тому, что у него не закрылся открытый артериальный проток. В норме он закрывается у новорожденных в первые дни жизни. Если это произойдет, мой сын погибнет...» →

Из письма Елены Соколец, мамы Глеба: «В четыре месяца у Глеба обнаружили дефект межпредсердной перегородки. Врачи областного кардиодиспансера решили наблюдать за состоянием Глеба до года, ведь бывают случаи, когда врожденный дефект в сердце с возрастом закрывается. У сына этого не произошло. Он научился ходить, нагрузка на сердце возрастает. Теперь малыш тяжело дышит во сне, а после того как поплачет, становится бледным, а вокруг рта появляется синева. На последнем обследовании кардиологи обнаружили уже два дефекта. Теперь операция неизбежна…» →

Из письма Алисы Стельмах, мамы Гриши: «Диагноз «врожденный порок сердца» у ребенка определили на тридцать первой неделе беременности. Меня отправили в Москву. Гриша родился в срок, два месяца сына выхаживали и наблюдали, а потом провели первую облегчающую операцию. Через неделю сделали еще одну, велели ближе к двум годам готовиться к радикальной коррекции порока. Но в два года сыну смогли сделать только этапную операцию Гленна. После нее у Гриши появилась сильная одышка, он быстро устает при ходьбе…» →

Из письма Дианы Козыревой, мамы Кирилла: «Спасибо всем читателям Русфонда, кто уже помог нашему сыну. Кирилл родился с тяжелым пороком сердца – отсутствием трехстворчатого клапана, единственным желудочком. Сложное хирургическое лечение начали в Санкт-Петербурге, когда Кирюше был месяц. Но из-за отсутствия необходимого реанимационного оборудования вынуждены были продолжить лечиться в Немецком кардиологическом центре в Берлине. Сын перенес уже несколько операций – на сердце и на кишечнике…» →

Из письма Екатерины Ряполовой, мамы Насти: «Шумы в сердце Насти обнаружили, когда ей было десять суток. Ультразвуковое исследование (УЗИ) выявило дефект межжелудочковой перегородки. Очередное УЗИ, проведенное в год и месяц, показало закрытие дефекта, но при этом обнаружился открытый артериальный проток диаметром три миллиметра. УЗИ повторяли ежегодно, размер протока сохранялся…» →