Забытые слова-10

Переписка о влиянии русского человека на космос и огурцы

Гражданин Мостовщиков, специальный корреспондент

«Алеша,
мой бескрайний друг! Отдаешь ли ты себе отчет в том, что всю нашу такую глубоко земную, интересную, короткую и никому не нужную жизнь определяет только лишь отношение к забытому и скучному теперь слову «космос»? Страшно вообразить, сколько горя и счастья было найдено в ходе опытов с русским космизмом, то есть попыткой понять, что чему принадлежит – космос русскому человеку или русский человек космосу. Думаю, мы не знаем об этой Бесконечности и самой малой ее части, только самые общие факты наподобие Белки, Стрелки, Гагарина, люстры Чижевского, Лунохода и Брюса Уиллиса в фильме «Армагеддон».

Тем временем, согласно «Учению Всемира», составленному Александром Васильевичем Сухово-Кобылиным (годы жизни 1817 – 1903), после двух стадий развития человечества – теллурической и солярной – мы находимся уже в третьей, сидеральной части трагедии, то есть совершаем попытки проникнуть в дальний космос. Открытие, которое мы к этому моменту совершили, одновременно великолепно и чудовищно. Космос, Алеша, наш. И будет нашим еще больше. Но поскольку он – всего лишь пустота, после долгих лет удач, ошибок, страданий и побед у русского человека, как ни черта не было, так нет, а значит, никогда и не будет. Вот и вся Бесконечность, которую нам и следующим поколениям предстоит поделить на каждого по справедливости, понятиям и правде.

Мог бы наш Космос быть каким-нибудь другим? Могли бы мы позволить себе вернуть обратно на Землю всех покорителей Вселенной, когда-либо отправленных ради нашего шаткого земного будущего в дикую небесную твердь? Признаться себе в том, что человек, осмысленно сидящий на стуле, может оказаться на Марсе быстрее летящего в огненной железной капсуле? Отказаться от всех прежних побед ради осознания того, что от рождения мы и так владеем всем миром вместе со всеми его галактиками, солнцами и черными дырами?

Сомневаюсь, Алеша. Но при этом уверен, что каждый из нас, мы с тобой, прямо сейчас могли бы найти себе космическое дело по душе. Мы могли бы осуществлять свою звездную деятельность по мере сил не только в рабочие, но и выходные дни. Скажем, устроившись в нашей Галактике солнечными ветрами. Пожившими, опытными потоками частиц, истекающими в окружающее пространство, оказывающими влияние на космическую погоду, полярные сияния, магнитное здоровье Земли. Думаешь, для этого нужно быть сыном самого Солнца и двигаться со скоростью от 300 до 1 200 километров в секунду. Нет. Надо всего лишь иметь в себе всего поровну: добра и зла, радости и горя, старания и безразличия, усилия и лени, Алексей. Солнечный ветер нейтрален, он ничего не добивается, не ищет, не ждет. Он просто есть, и он – Космос.

Ты тоже Космос, Алеша. Знаешь ты об этом, скажи?

Твой
СМ»

«Небесный брат мой Сережа!
Конечно, я знаю. Более того, я знаю, что космос – не на высоте 80 километров, не снаружи, как принято думать, а в самом что ни на есть внутри. Это знание определяет мою жизнь уже почти двадцать лет. Дело в том, что в неуклюжем своем отрочестве я как-то разбил пятилитровую банку облепихи, которую целые сутки собирала моя семья. Ярко-оранжевый взрыв, пронзивший кухню, вопли, осколки новых планет – все это и по сей день стоит у меня перед глазами. В тот момент я понял, что космос ближе, чем кажется. Вполне возможно, что все мы, вся наша Солнечная система, галактики, дыры и завихрения – просто разбитая или лопнувшая банка с вареньем или огурцами.

И теперь, когда я пытаюсь читать Стивена Хокинга или какие-нибудь замысловатые книги вроде «Краткой теории всего», мне смешно. Какая теория струн, какой, прости Господи, континуум. Огурцы, Сережа! Пупырчатые, с горьковатой попкой, тихого, среднерусского посола. Страшно в этом признаваться самому себе, но если все мы вышли из взорвавшейся банки, то о каких опытах с космизмом может идти речь? Какая разница, кому что принадлежит? Все равно нас рано или поздно промоют в холодной воде реальности, перекипятят в рассоле вечности, снимут с него пену дней и уложат все это дело в новую банку, закатав крышкой плотнее прежнего.

Но пусть ты прав. Пусть наше будущее – среди звезд. В этом случае, я с радостью найду себе космическое занятие, как ты предлагаешь. Но только почему же именно солнечным ветром? Нет, эта нейтральность мне не по нутру. Да и что попусту истекать в пространство? Я хотел бы устроиться для начала небольшим метеором, а потом, если моя карьера будет развиваться более или менее блестяще, стал бы альфой Лебедя. Не сразу, конечно, сначала – заместителем альфы Лебедя по внешним связям. Солидный параллакс, неплохая светимость, к тому же удавалось бы выкраивать кое-что от солнечной массы, которую альфа теряет ежегодно в размере 0,8 миллионной части. Мы бы с тобой часто встречались, Сережа. Ты бы носился на страшной высоте, управляя бурями и полярными сияниями, а я бы, получив новое имя Денеб, услаждал бы взоры влюбленных огурцов всего Северного полушария. Особенно осенью.

Обнимаю,
твой АЯ»

Помочь детям

Как помочь