25.04.2017
Русфонд.Дом
Здесь есть Вова
Чтобы Вова и дальше мог жить в Домике,
нужно 43 тыс. руб. ежемесячно
Вера Шенгелия,специальный корреспондент
Русфонда
Вове П. 15 лет. Вова не умеет ни говорить, ни писать, ни читать. Всю жизнь Вова провел в интернате для умственно отсталых детей, а два года назад вместе с еще 22 детьми переехал в частный, организованный по семейному принципу Свято-Софийский социальный дом. Который все называют просто Домик.
| Внимание! Мы собираем пожертвования на оплату содержания Вовы в Свято-Софийском детском доме на ближайшие четыре месяца. С апреля 2016 года это 43 тыс. руб. в месяц. Оставшуюся часть средств дают Департамент соцзащиты населения Москвы и частные жертвователи Домика. Таким образом, не хватает 172 тыс. руб. |
Каждый месяц я пишу об одном ребенке из тех, кто живет в Домике. Рассказываю о том, что изменилось в жизни ребенка с тех пор, как он переехал в Домик. Рассказываю о том, что дети, которые в большом государственном интернате никогда не выходили из комнат, а часто не вставали и со своих кроватей, научились ходить, самостоятельно есть, пошли в школу, съездили в летний лагерь. Одним словом, я рассказываю о том, как у них появилось детство. Смысл моих колонок очевиден – они должны помочь собрать деньги для того, чтобы частный Домик мог работать и дальше.
Так что, по сути, каждый раз в каждой своей колонке я пытаюсь объяснить, чем же частный Домик лучше государственного интерната. Зачем он нужен детям – и что он им дает.
Что Домик дает лично Вовке? Мальчику с синдромом Дауна, который не говорит, носит памперс, у которого никогда не было родителей, велосипеда и поездок на море.Когда Вовка еще жил в интернате для умственно отсталых, волонтеры службы «Милосердие», которые в итоге и создали Домик, привозили его и других детей на занятия в Центр лечебной педагогики. Я тоже приходила на эти занятия, и Вовка как раз и был моим подопечным: я помогала ему освоиться в группе и выполнять задания. У Вовки была навязчивая привычка – он с силой дергал себя за уши. Кричал от боли, но продолжал. Так что он всегда появлялся на занятиях со специальными пластиковыми туторами на руках – из-за них он не мог сгибать руки в локтях и не дотягивался до ушей. Довольно быстро я заметила, что если занимать Вовку – петь ему песенки, играть в ладушки или шуршать маракасами, – он забывает про уши.
Я очень хорошо запомнила разговор с воспитательницей Вовки из государственного интерната. Она с гордостью сказала про него: «Вова – очень хороший мальчик, он знает очень много команд». Я представила, что кто-нибудь стал бы говорить так о моем сыне, и мне стало страшно и странно. Мне казалось, что так можно говорить только о домашних животных или, например, о гаджетах.
Но Вовка – живой маленький мальчик!
Современные философы часто пользуются понятием recognition. Это понятие означает признание существования другого человека, его идентичности, принятие его таким, какой он есть. Если посмотреть на историю борьбы за права человека – за права женщин, афроамериканцев, людей с инвалидностью, гомосексуалов, – то это всегда борьба за recognition. Что, например, на самом деле говорили родители детей с инвалидностью, которые и добивались инклюзии, толерантности к своим детям, объединяясь в ассоциации и выходя на пикеты? Они говорили: признайте, что наши дети существуют, заметьте их, признайте, что они такие же дети, как ваши. Казалось, что они боролись за пандусы и бесплатную терапию, но на самом деле они боролись за признание. Чтобы государство или общество начало решать ваши проблемы, нужно, чтобы сначала оно заметило вас, признало ваше существование. Про такого рода признание говорят, что оно, по сути, равно жизни. Я это к тому, что пока люди, которые тебя окружают, не считают тебя человеком, равным человеком – то тебя как будто и нет. Вот Вовки и не было, пока все вокруг относились к нему как к щенку или к гаджету – кормили, меняли памперс, связывали руки, когда Вовка отрывал себе уши, – вместо того чтобы поиграть с ним.
Каждый месяц я придумываю все новые и новые объяснения для людей, которые дают деньги на существование Домика. Мне часто говорят, что создание частного Домика лишено смысла, потому что детям с такими тяжелыми нарушениями все равно, где жить, если за ними хорошо ухаживают. Мне хочется, чтобы люди, которые так говорят, знали, что Вовка больше не носит на руках эти страшные пластиковые фиксаторы. Не делает себе больно. Потому что люди, которые теперь живут рядом с Вовкой, признают его ребенком, мальчиком. Видят в нем человека. Играют с ним, целуют, водят в школу. Мне кажется, что это очень много – потому что Вовка теперь жив. Он теперь есть.
Фото Алексея Николаева
Дорогие друзья! Чтобы Вова и дальше мог жить в Домике, получать уход и помощь специалистов, необходимо 43 тыс. руб. в месяц. Сейчас мы собираем пожертвования на оплату содержания Вовы в Свято-Софийском детском доме на четыре месяца. Оставшуюся часть средств дают Департамент соцзащиты населения Москвы и частные жертвователи Домика. Таким образом, не хватает 172 тыс. руб. |
|
Сумма пожертвования может быть любой. Во всех случаях в назначении платежа или в комментариях просим указывать: пожертвование на проект «Русфонд.Дом». Основные каналы перечисления средств: 1) Отправьте слово ДОМ или DOM на короткий номер 5542. Стоимость одного SMS-сообщения 75 руб. Количество SMS с одного телефона неограниченно 2) Платеж через банк 3) Платеж через систему RBK Money, которая включает в себя:
5) «Яндекс.Деньги» Подробнее о том, как помочь из-за рубежа → rusfond.ru/donation/abroad Внимание! Пожертвования, отправленные через систему QIWI (КИВИ), – безадресные. Пожалуйста, сообщите нам о таком переводе для проекта «Русфонд.Дом». Если у вас есть вопросы, замечания, предложения – звоните в Русфонд по номеру Спасибо! |
Подпишитесь на канал Русфонда в Telegram — первыми узнавайте новости о тех, кому вы уже помогли, и о тех, кто нуждается в вашей помощи.
