«Разговор о реформе здравоохранения назрел»

Беседа третья

Доктор АЛЕКСАНДР МЯСНИКОВ на этот раз рассказал нашему специальному корреспонденту ОЛЕГУ ОДНОКОЛЕНКО, почему российской медицине не страшны никакие санкции, о незабываемой встрече с родиной после лечения на Западе и о том, почему нашему здравоохранению необходим комитет национального спасения.

– Александр Леонидович, после присоединения Крыма нас со всех сторон обложили санкциями. Чем это может обернуться для отечественной медицины?

– Ничем, потому что мы практически никак не связаны с остальным медицинским миром. Их алгоритмы у нас не действуют, западные медицинские стандарты мы не признаем. Имеется некоторая зависимость по части лекарственных препаратов, которые нам поставляют, но это не столько медицина, сколько коммерция – берем то, что рекламируют фирмы, порой не очень понимая, зачем нам это нужно.

Есть научные связи, но не на государственном, а на персональном уровне, где всяческие запреты и ограничения в принципе бесполезны, потому что в эпоху продвинутых информационных технологий запретить читать западную медицинскую литературу невозможно. Так что еще раз повторю: на уровне практической медицины у нас связей с Западом нет. Вот уже более десяти лет я пытаюсь насадить у нас мировые медицинские стандарты, но они как-то не насаждаются…

– Значит, в медицинском плане у нас полная несовместимость? И в чем это проявляется?

– Чтобы было понятнее, перейдем в сферу автопрома. Предположим, вы купили за границей Alfa Romeo, возвращаетесь на родину и рано или поздно встречаетесь с нашим автосервисом. Комментарии нужны?.. Ровно такая же ситуация и в медицине. После успешной онкологической операции в заграничной клинике пациенту назначают курс химиотерапии. Он возвращается домой, а здесь ему говорят: мы не делаем такую химиотерапию, какую вам назначили, мы делаем другую. Не нравится – поезжай, откуда приехал… Ни в одном заграничном автосервисе, на каком бы континенте он ни находился, ни в одной западной клинике подобное просто невозможно – там на всем пространстве единый стандарт. Когда я работал в Америке, мне не надо было изучать историю болезни пациента, достаточно было взглянуть на рецепт, который ему выписал мой предшественник, и все было ясно – чем он болен и как его лечили.

– Так, может, наша химиотерапия лучше? А почему нет, если хирургия у нас, как вы сами говорили, на высоком мировом уровне?

– Удалить почку или яичник – сегодня не проблема, такие операции считаются классическим, и совершенствовать здесь нечего – отрезали и отрезали… Совершенствование идет в основном за счет химиотерапии, именно эта область сейчас развивается семимильными шагами. Чтобы широкому кругу было понятнее, в чем разница между нами и Западом, предположим для простоты, что есть пять видов химиотерапии. У нас предлагают первый и третий, а у них в обязательном порядке – второй, четвертый и пятый. Не хочу вникать, отчего так. Но у них результаты объективно лучше! И когда речь идет о выборе, нередко советую своим пациентам поехать на лечение за рубеж, потому что понимаю: там алгоритм действий будет выбран правильно.

– Если бы нужда заставила, где бы предпочли лечиться вы?

– Смотря что лечить. Если бы речь шла об оперативном вмешательстве, связанном с высокими технологиями, поехал бы за рубеж. Врачи люди суеверные, поэтому приведу пример по женской части.

Пациентка с раком груди, надо делать операцию. На Западе в обнаруженный узел вводят специальный краситель и через некоторое время смотрят, в какие лимфоузлы идет отток, только их и убирают во время операции. Методика элементарная, но у нас она почему-то не применяется – у нас, как правило, удаляют не пораженные узлы, а сходу всю подмышку. Потом у женщины появляется отечная рука, лимфостаз и так далее. Хотя, казалось бы, что сложного в принятой на Западе методике? Но не могу сказать, почему ее не применяют у нас. Хоть убей, не понимаю.

И вообще не могу понять, откуда у нас такое свирепое отторжение западной медицины, причем и на официальном уровне, и на уровне практикующих врачей. Сколько раз наблюдал лично: возвращается человек после лечения за границей, а здесь его встречают, как Тарас Бульба своего неверного сына Андрия: «Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?»

– Так, может, нам поменять врачей? Но для начала изменить систему подготовки в медицинских вузах и переписать все учебники, в том числе и принадлежащие перу вашего дедушки – академика АМН Мясникова Александра Леонидовича, личного врача Сталина, между прочим…

– Ничего не надо переписывать. Надо взять за основу западные учебные материалы, этому и учить. А вот когда получишь свою твердую тройку, станешь профессионалом, настоящим врачом, пожалуйста, читай академика Мясникова – осваивай высокое медицинское искусство. Тогда можно. И если мы научим всех правильно работать хотя бы на примитивном уровне, то получим результат не хуже, чем в Турции.

– Неужели наша медицина уже и турецкой хуже?

– Я был в Турции десять лет назад и вот побывал совсем недавно еще раз. Это небо и земля! Невообразимо, что они сделали за десять лет: ничего подобного я не видел ни в Америке, ни в Европе.

Считается нормой, когда на одну койку со всей инфраструктурой приходится сто квадратных метров. У нас хорошим показателем считается норма в пятьдесят квадратов. В Европе – сто, в Турции – двести и даже двести двадцать. А какие у них учебные классы в университетах! Под практические занятия отдан целый этаж, разбитый на палаты по профилю, вместо пациентов – манекены. Полная имитация. И все это компьютеризовано, все под контролем преподавателей. В отдельном зале лежит опрокинутый автомобиль, стоит карета скорой помощи, лежит манекен с оторванной ногой, сирена, дым… Вот так у них обучают реанимации. Сказка. И это, заметьте, не Америка, это – Турция. Они что, богаче нас?

– Ну, а как и нам сказку сделать былью?

– Нам пока что не до сказки. Для нас главное, что мы вымираем, по уровню смертности опередили даже Анголу, и с медициной у нас настолько неважно, что в самую пору создавать комитет национального спасения. Минздрав с реформой здравоохранения не справится, хотя его сейчас возглавляет высококлассный врач – Вероника Скворцова. Я бы вообще начал с референдума, потому что любая из упомянутых медицинских проблем – потенциальный социальный взрыв.

– И кого же в комитет?

– Тех, кому мы доверяем: политиков, людей искусства, литературы, науки, ну и авторитетных врачей тоже – вопросы медицины касаются абсолютно всех. Общенациональный разговор о реформе здравоохранения давно назрел, и он должен быть адекватным. И действовать надо, невзирая на вопли. Как с повязкой, которая присохла к ране – больно, но оторвать надо во что бы то ни стало. Другого не дано.

О рубрике

В рубрике «Диагноз доктора Мясникова» мы будем публиковать беседы с выдающимся врачом о проблемах отечественного здравоохранения. У нас прекрасные специалисты-медики, многие больницы оснащены первоклассным современным оборудованием, из государственного бюджета на медицину ассигнуются немалые деньги – а российские граждане предпочитают лечиться за границей, причем с каждым годом эта тенденция усиливается. И дело не только в том, что бюджетные деньги нерационально и безответственно распределяются чиновниками; не только в том, что после сложнейшей и успешной операции ее результаты могут быть сведены на нет небрежным и неумелым выхаживанием; не только… Перечисление займет слишком много места, российское здравоохранение страдает десятками «болезней». А диагноз, как известно – половина успешного лечения.

Александр Леонидович Мясников / Личное дело

Родился в 1953 году в Москве, представитель четвертого поколения одной из самых знаменитых медицинских династий. Прадед – земский врач, дед – действительный член Академии медицинских наук СССР. В 1976 году окончил Второй Московский мединститут им. Н.И. Пирогова. С 1976 по 1978 год – ординатура в Институте клинической кардиологии им. А. Л. Мясникова (деда). В 1981 году защитил кандидатскую диссертацию по кардиологии.

Восемь лет проработал врачом в составе миссии Красного Креста в странах Африки. С 1981 по 1984 год – врач группы геологов в Мозамбике. С 1986 по 1989 год – старший врач правительственного госпиталя PRNDA в Анголе. По возвращении из Африки на родину до 1993 года – научный сотрудник Института клинической кардиологии. В 1993 году на два года уезжает в Париж врачом в посольство России во Франции.

В 1996 году получил диплом доктора медицины Американской комиссии по медобразованию. С 1997 по 2000 год – врач Университетского госпиталя и медицинского центра Брукдэйл (The Brookdale University Hospital & Medical Center) в Нью-Йорке. В 2000 году ему присвоена высшая врачебная категория Комитета по медицине США. С этого же года – член Американской медицинской ассоциации и Американской коллегии врачей, член Американской медицинской академии по борьбе со старением.

С 2000 года – главврач ООО «Американский медицинский центр» (впоследствии Американская клиника «Интермедцентр»). С 2008 по 2009 год – главврач ФГБУ «Больница с поликлиникой» Управделами президента РФ («Кремлевская»). С мая 2008 года – телеведущий программы «Врача вызывали?». С 2011 года – главный врач Городской клинической больницы № 71. С февраля 2013 года – один из ведущих программы «О самом главном» на канале «Россия 1».

В прошлом году основал клинику экспертной медицины под названием «Клиника доктора Мясникова».

Женат, имеет сына.