22.03.2012
Сплошное преодоление
Дети-инвалиды должны перестать чувствовать себя особенными
Рима Баталова,
вице-президент Паралимпийского комитета России, депутат Госдумы РФ, 13-кратная паралимпийская чемпионка по легкой атлетике, 18-кратная чемпионка мира, 43-кратная чемпионка Европы
Сколько раз мне приходилось наблюдать такую картину: ребенок идет с мамой по улице – видит инвалида в коляске и громко интересуется: «А это кто?», а мама, вся красная от смущения, шикает на дитя и старается его побыстрее куда-нибудь увести. Скажите, пожалуйста, как долго это будет еще продолжаться? Когда уже в нашем обществе изменится хоть что-то?
Никогда не забуду, как в 1980-м после Олимпиады в Москве руководство страны заявило, что Паралимпиаду мы проводить не будем, потому что в СССР инвалидов нет. И все минувшие годы нам приходилось буквально доказывать, что мы есть – и также бьемся на соревнованиях за честь своей страны.
А ведь насколько бы все было проще, если с самого начала мы бы элементарно признали, что дети-инвалиды у нас есть, и перестали их стыдиться и прятать! Пусть ребенок растет и не чувствует, что он особенный, не похожий на других. Почему мы изолируем таких детей? Почему они не ходят в садики, школы наравне с обычными ребятишками, как это происходит во всем цивилизованном мире? Вы посмотрите, что творится – мы сознательно запираем детей-инвалидов в спецшколы и интернаты, которые, к тому же, строятся или где-то на окраине города или вообще за городом, чтобы не дай бог их кто-то не увидел. А ведь в наших силах сделать так, чтобы ни мы, ни они просто не замечали этой разницы. Я сама росла очень активной девочкой, но когда начала терять зрение и попала в интернат для слепых и слабовидящих детей, то была просто в шоке – нас пытались отгородить буквально ото всего. Например, говорили: «Давайте мы лучше будем читать вам вслух». И в итоге многие ребятишки не умели пользоваться даже тем зрением, которое у них осталось, – у них не было навыка.
Я прекрасно понимаю, что происходит с детьми, чьи истории публикуются на страницах газеты. Я сама когда-то была на их месте: только и делала, что лежала в больницах.
В шесть лет с безобидной детской прививкой мне занесли инфекцию. Возникло осложнение на ногу, так что врачам в райцентре пришлось всерьез поломать голову: ампутировать ногу сразу или все же попытаться удалить гной? Ногу спасли. Тогда еще никто не знал, что я выиграю 74 золотые медали по легкой атлетике, а эти ноги оббегут весь мир. После начались осложнения на глаза – я перенесла пять операций, чтобы сохранить остатки зрения. А однажды, уже будучи титулованной спортсменкой, сломала на тренировке позвоночник. Врачи говорили: «Ходить не будешь». Я попросила увезти меня из больницы, написав заявление, что отныне отвечаю за себя сама. Дома разрезала гипс и начала потихоньку шевелить пальцами, потом приподниматься и заниматься у стенки, а через несколько месяцев пришла своими ногами на прием к тем самым врачам, надо было тогда видеть их глаза… Так что вся моя жизнь одно сплошное преодоление, но я все равно благодарна судьбе, что жизнь сложилась именно так.
Сплошное преодоление
Дети-инвалиды должны перестать чувствовать себя особенными
Рима Баталова,
вице-президент Паралимпийского комитета России, депутат Госдумы РФ, 13-кратная паралимпийская чемпионка по легкой атлетике, 18-кратная чемпионка мира, 43-кратная чемпионка Европы
Сколько раз мне приходилось наблюдать такую картину: ребенок идет с мамой по улице – видит инвалида в коляске и громко интересуется: «А это кто?», а мама, вся красная от смущения, шикает на дитя и старается его побыстрее куда-нибудь увести. Скажите, пожалуйста, как долго это будет еще продолжаться? Когда уже в нашем обществе изменится хоть что-то?Никогда не забуду, как в 1980-м после Олимпиады в Москве руководство страны заявило, что Паралимпиаду мы проводить не будем, потому что в СССР инвалидов нет. И все минувшие годы нам приходилось буквально доказывать, что мы есть – и также бьемся на соревнованиях за честь своей страны.
А ведь насколько бы все было проще, если с самого начала мы бы элементарно признали, что дети-инвалиды у нас есть, и перестали их стыдиться и прятать! Пусть ребенок растет и не чувствует, что он особенный, не похожий на других. Почему мы изолируем таких детей? Почему они не ходят в садики, школы наравне с обычными ребятишками, как это происходит во всем цивилизованном мире? Вы посмотрите, что творится – мы сознательно запираем детей-инвалидов в спецшколы и интернаты, которые, к тому же, строятся или где-то на окраине города или вообще за городом, чтобы не дай бог их кто-то не увидел. А ведь в наших силах сделать так, чтобы ни мы, ни они просто не замечали этой разницы. Я сама росла очень активной девочкой, но когда начала терять зрение и попала в интернат для слепых и слабовидящих детей, то была просто в шоке – нас пытались отгородить буквально ото всего. Например, говорили: «Давайте мы лучше будем читать вам вслух». И в итоге многие ребятишки не умели пользоваться даже тем зрением, которое у них осталось, – у них не было навыка.
Я прекрасно понимаю, что происходит с детьми, чьи истории публикуются на страницах газеты. Я сама когда-то была на их месте: только и делала, что лежала в больницах.
В шесть лет с безобидной детской прививкой мне занесли инфекцию. Возникло осложнение на ногу, так что врачам в райцентре пришлось всерьез поломать голову: ампутировать ногу сразу или все же попытаться удалить гной? Ногу спасли. Тогда еще никто не знал, что я выиграю 74 золотые медали по легкой атлетике, а эти ноги оббегут весь мир. После начались осложнения на глаза – я перенесла пять операций, чтобы сохранить остатки зрения. А однажды, уже будучи титулованной спортсменкой, сломала на тренировке позвоночник. Врачи говорили: «Ходить не будешь». Я попросила увезти меня из больницы, написав заявление, что отныне отвечаю за себя сама. Дома разрезала гипс и начала потихоньку шевелить пальцами, потом приподниматься и заниматься у стенки, а через несколько месяцев пришла своими ногами на прием к тем самым врачам, надо было тогда видеть их глаза… Так что вся моя жизнь одно сплошное преодоление, но я все равно благодарна судьбе, что жизнь сложилась именно так.
