Cын и друг

«В телефоне я записан как папа»

Артем Костюковский,
специальный корреспондент Русфонда

В рубрике «Свои чужие дети» мы рассказываем о жизни детей и взрослых в приемных семьях. Как правило, ребенок оказывается либо в полной семье, либо его забирает одинокая женщина. Приемных отцов или опекунов-одиночек можно встретить довольно редко. Но они есть. В марте 2013 года председатель псковской общественной волонтерской организации «Помогай-ка» ДАНИИЛ НОВИКОВ оформил опеку над 12-летним Игорем. В интервью Русфонду Даниил рассказывает историю их отношений.

Больше пятнадцати лет я занимался журналистикой в различных печатных и интернет-изданиях. Но кроме этого – общественной деятельностью, и почти вся она была так или иначе связана с сиротством. Заниматься и тем, и другим становилось все сложнее, и в какой-то момент я понял, что это не общественная деятельность мешает моей работе, а журналистика мешает общественной деятельности. И полностью ушел в сферу НКО. Пять лет назад я создал организацию «Помогай-ка», занимающуюся социальной адаптацией сирот, содействием семейному устройству детей из детдомов. Позже начал сотрудничать с московским фондом «Измени одну жизнь», создавал видеоанкеты воспитанников детских домов и школ-интернатов Псковской области. Это ролики, в которых дети рассказывают о себе, о своей жизни и мечтах. Видеоанкеты вывешиваются на сайте для потенциальных приемных родителей, чтобы те могли узнать детей еще до личной встречи с ними. На съемках такого ролика я и познакомился с Игорем.

К тому времени я уже много раз брал сирот в гости на выходные и каникулы, подумывал о том, чтобы взять ребенка под опеку. Я даже окончил ШПР – школу приемных родителей. Пошел туда не потому, что готовился взять кого-то, просто мы в «Помогай-ке» сами планировали одно время открыть свою ШПР. Но пока учился, стал примерять на себя роль приемного родителя. И понял, что пора.

В одной из командировок мы отсняли больше сотни детей для видеоанкет фонда «Измени одну жизнь», и Игорь был последним. Мы не застали его сразу, он уезжал на соревнования. Потом заново приехали его снимать, и он мне сразу понравился своей независимостью, самостоятельностью мышления. Мы смонтировали его анкету, потом я решил пригласить его к себе на выходные. Игорь несколько раз приезжал ко мне в гости. И я понял, что если хочу взять ребенка, нужно это делать поскорее, до наступления весенних каникул, иначе все может затянуться. Я сказал мальчику, что хочу стать его опекуном, он согласился. Оформление бумаг прошло очень быстро, и уже через неделю я был приемным родителем Игоря, а после каникул он пошел в новую школу в Пскове (раньше он жил в другом городе).

С моей стороны это был прагматичный выбор – я видел в Игоре спортивную целеустремленность, понял, что не будет много проблем с дисциплиной, с его самоорганизацией. И возраст подходящий, 12 лет. Был бы старше – не обошлось бы без серьезных конфликтов. А тут, с одной стороны, в него еще можно что-то вложить, а с другой – он достаточно самостоятельный, сам ходит в школу, на тренировки.

***
Игорь из неблагополучной семьи. В интернате был лет с девяти, до третьего класса жил с матерью и сестрами. Потом в семье наступили сложные времена, Игорь оказался в детдоме. При этом с мамой у него сохранились теплые отношения, они общались все это время. И сейчас общаются, каждый день разговаривают по телефону, мы с Игорем иногда вместе приезжаем навещать его маму. У меня с ней нормальные отношения.

***
В ШПР предупреждают о тяжелом периоде в отношениях с ребенком, следующем после «медового месяца». Я напряженно ждал, когда это ухудшение наступит, но так и не дождался. Думаю, дело в том, что Игорь часто ездит на соревнования, в спортивные лагеря на сборы (он серьезно занимается лыжными гонками, вот-вот станет кандидатом в мастера). Видимо, эти тайм-ауты сыграли нам на руку – у обоих была возможность передохнуть, переосмыслить что-то.

Конфликты периодически случаются. Бывают моменты, когда тяжеловато, но мне кажется, последние полгода я гораздо лучше с этим справляюсь. Если раньше я старался во что бы то ни стало настоять на своем, сейчас гораздо легче могу признать свою неправоту, пойти на какие-то уступки. И это принесло плоды: раньше Игорь, случалось, огрызался, а теперь тоже может уступить. Ему нравится этот стиль общения, основанный на взаимном уважении.

Сейчас общение идет легче и за счет того, что у нас стали появляться общие воспоминания, много общих впечатлений. В первый год я старался как можно больше путешествовать с ним. Мы ездили в Новгород, в Петербург. Побывали на Олимпиаде в Сочи. Потом я ему сделал визу, мы стали ездить в страны Балтии, которые совсем рядом с нами, даже Новый год отмечали в Эстонии. А потом у нас было путешествие на машине в Хорватию, мы (вместе с собакой, которую незадолго до этого я ему подарил) проехали пять с половиной тысяч километров через одиннадцать стран. В общем, это был отличный опыт, сейчас он очень часто вспоминает это путешествие.

***
Родные меня тогда поддержали и сейчас поддерживают. Когда забирал Игоря, спросил свою маму, будет ли она нам помогать. Она сказала: «А разве у меня есть выбор? Конечно, буду». Сейчас он ей как внук, она души в нем не чает. А он ей помогает на даче, вскапывает огород, любит это дело. И даже мои бабушка и дедушка привязались к нему. Хотя люди довольно замкнутые, даже моих друзей не очень хотели видеть, были недовольны, если я с кем-то к ним приходил. А сейчас сами зовут Игоря в гости.

Раньше мне казалось, что нужно поскорее наладить свою личную жизнь, чтобы у Игоря был перед глазами пример хороших, уважительных отношений мужчины и женщины. Но пока я еще в поиске. Немного устал от разочарований, и в последнее время, наверное, стал более осторожным в отношениях с противоположным полом.

***
Я часто думаю о нашем будущем. Через четыре года Игорю будет восемнадцать лет, мои опекунские обязанности прекратятся. Жилье от государства ему не светит, потому что есть положенные квадратные метры в квартире его матери. Естественно, прогонять его я не стану. В 18 лет Игорь будет только в десятом классе, а окончит школу, когда ему будет 19 (он когда-то оставался на второй год). Как все сложится потом, не знаю. Может, у него будет спортивная или армейская карьера, он уедет куда-нибудь. Может быть, захочет поступать в Петербурге или в Москве. Но даже если решит остаться в Пскове, то явно захочет жить самостоятельно, снимать квартиру. Я, конечно, думаю о том, что будет, когда в моей жизни наступит этап без Игоря, и готовлюсь к этому этапу, но так привязался к нему, что если он сам не захочет уйти, я ни в коем случае на эту тему не заговорю.

***
У нас разница в возрасте 19 лет, и наши отношения похожи скорее не на детско-родительские, а на отношения дяди и осиротевшего племянника. Или на дружеские. Меня это не беспокоит. Главное, чтобы он чувствовал мою поддержку.

Я вижу его каждый день, и мне трудно говорить о происходящих с ним изменениях. Но люди со стороны говорят, что они значительные, что Игорь стал гораздо спокойнее, увереннее в себе, что даже взгляд у него изменился, исчезла тревога, недоверие. Стал улыбчивым, открытым. Вообще он парень коммуникабельный. Я беспокоился по поводу того, как у него сложится в школе, но он в первую же неделю со всеми передружился.

Я далеко не сразу смог назвать его сыном. Обращались друг к другу по именам. Только спустя год, когда почувствовал, что созрел, спросил его разрешения. Оказалось, что он не против, даже наоборот. Меня он все еще называет по имени, но в телефоне я у него записан как папа.

Помочь детям