«Хотите родителей?»

Не все дети мечтают о приемной семье

Артем Костюковский,
специальный корреспондент Русфонда

В рубрике «Свои чужие дети» мы уже писали о Жанне и Иване Калачевых, усыновивших двоих маленьких детей («Не смогу ее обмануть», «Ъ» от 20 июня 2014). Жанна рассказала, как решили усыновить второго: «На годовщину свадьбы решили отправить одновременно друг другу SMS с заветным желанием – и написали оба: когда поедем за вторым?» Прошло совсем не много времени, и Калачевы сделали еще один подарок – себе и пяти подросткам – оформили над ними опеку. О том, как теперь складываются отношения в семье, ЖАННА КАЛАЧЕВА рассказала АРТЕМУ КОСТЮКОВСКОМУ.

• Иван Калачев – спасатель МЧС, Жанна – в недавнем прошлом директор по персоналу крупной сети кофеен, сейчас занимается семьей. В январе 2013 года усыновили двухлетнюю Катю, в ноябре того же года – годовалого Игната. В ноябре 2014 года взяли под опеку пять детей: 14-летних Машу, Лешу и Никиту, 12-летнюю Диану и 10-летнюю Алину.

***
Вообще-то мы думали о том, чтобы усыновить еще одного ребенка, третьего. Но однажды я ехала с работы и услышала по радио о государственной программе поддержки приемных семей. Суть программы в следующем: если родители берут из московских детдомов под опеку пятерых детей, трое из которых старше 10-летнего возраста, родителям платят зарплату и предоставляют служебную квартиру. Если родители в течение десяти лет будут хорошо исполнять свои обязанности, семье (в том же составе, что и до начала участия в проекте) выделяют квартиру в Москве из расчета десять квадратных метров на человека. Я рассказала об этой программе мужу, мы подумали и решили попробовать.

Но материальная составляющая не была для нас главной. Позже я узнала, что среди тех, кто участвует в программе, мало москвичей, почти все приезжие. И нас с мужем спрашивали: зачем вам это, вы же обеспеченная семья, и квартира есть. Отвечали: ну, как зачем, мы детей любим. Кстати, что касается квартиры через десять лет, то в проекте это вроде как записано, но ни в одном документе, что мы подписывали, этот момент не фигурировал. Как будет, так будет. А зарплату нам платят из расчета 15 тыс. руб. на одного ребенка каждому родителю. Но при этом мы не считаемся многодетной семьей и никаких соответствующих льгот не имеем. И это объяснимо, у многодетных семей нет таких выплат, как у нас. Но вот нематериальных льгот, которые есть у многодетных семей, нам сильно не хватает. Например, нам было очень сложно устроить своих младших в детский сад, хотя мы москвичи, ребенок у нас ходил в садик в другом районе Москвы. Нам говорили: «Вы же не льготники».

***
Мы сдали документы, опека их проверила и передала в департамент соцзащиты. Потом нас долго проверяли психологи, было несколько этапов тестирования. А потом состоялось итоговое заседание комиссии с участием главы департамента. Все длилось считаные минуты. Нам сказали: «С вами все понятно, мы просто хотели на вас посмотреть». На следующий день позвонили и сказали, что мы прошли.

А дальше мы подписали договор, нам дали 60 дней на то, чтобы найти детей и въехать с ними в трехкомнатную квартиру в Солнцево. Взяли базу данных, поехали в детские дома. Четверых детей нашли в одном детдоме и еще одного ребенка в другом. Мы думали, что все без исключения дети мечтают о приемной семье, но выяснилось, что в случае с подростками это не так, были дети, которые отказывались. Более того, отказались старшие сестры двух девочек, которых мы взяли. Но это никак не повлияло на их отношения, сестры продолжают общаться, приезжают к нам на праздники и выходные. Просто старшие решили, что в детдоме им будет лучше.

***
В школах приемных родителей всегда рассказывают, что у всех детдомовских детей, кто попал в семью, наступает момент, когда они ненадолго возвращаются к младенческому периоду. Им нужно как будто заново его пережить. Мы думали, что это относится к детям помладше – три, пять, ну, максимум семь лет. Но у нас все, даже 14-летние, поначалу ползали, требовали соску. Впрочем, это быстро прошло.

***
Все дети разные, с разными жизненными историями. Кто-то провел в детдоме несколько месяцев, кто-то – всю жизнь. Почти у всех есть родители, лишенные прав. Родственники, в основном дяди и тети, принимают активное участие в жизни детей, но исключительно по телефону, встречаются они редко. У некоторых детей есть психологические травмы, связанные с тем, что их уже брали на воспитание в семьи, но по каким-то причинам вернули обратно. Для ребенка это каждый раз сильный откат назад. Почти все отстают в развитии, педагогически запущены.

Между собой у них хорошие отношения, но не всегда, они все-таки разбиваются на группировки. Причем состав этих группировок может меняться в зависимости от того, с кем выгоднее сейчас дружить. Они борются за наше внимание каждый своим способом, ждут признания, для них это очень важно.

А вот маленьких новоприбывшие сразу приняли и полюбили, тут никакой конкуренции нет, только забота. Недавно младшего отправили на дачу к бабушке на несколько дней, так старшие сразу соскучились по нему, постоянно спрашивали: а где он, а когда он уже приедет?

***
Родственники к нашему решению отнеслись по-разному. Кто-то обрадовался, кто-то настоятельно советовал подумать перед таким шагом. Но резкого неприятия не было. А друзья мне говорили: ты не сможешь, ты всю жизнь много работала, дома ты сойдешь с ума. Но никто не знает, что у человека внутри. Меня совершенно не напрягают ежедневные готовки, уборки, я получаю большое удовольствие от того, что делаю уроки с детьми. Бывает, устаю, но за это время я не пожалела ни минуты. Естественно, мы пожертвовали личным временем, отдыхом, еще какими-то вещами. Но, как выяснилось, можно обойтись без них. Я чувствую, что нахожусь в гармонии с собой.

Мой муж – колоссальная поддержка. Бывают мужчины, которые мало принимают участие в жизни семьи, но Иван всегда впереди, всегда ведет за собой. Если надо гулять, то моя задача всех одеть, а он уже сам поведет куда-то всех семерых. Он может лучше меня приготовить блины на всю семью и всех накормить. Это очень важно – чувствовать, что у нас обоих есть любовь к детям, что я не останусь одна. А вообще мы с мужем как добрый и злой следователи. Меня дети постоянно пытаются продавить, развести. Иногда что-то просят или предлагают, а я говорю: «Давайте посоветуемся с папой». И чаще всего вопрос сразу снимается.

***
За пять месяцев, что мы вместе, было всякое. И ссоры, и скандалы, и обращения за помощью к психологам, и попытки вернуться в детдом. Ну, как попытки – скорее угрозы. Ах, у меня телефон отобрали – пойду в детдом. Ах, мне нельзя гулять после восьми – мне у вас плохо. Но муж сразу сказал, что никаких угроз и шантажа не потерпит, с террористами в нашем доме переговоры не ведутся. Хочешь уйти – собирай вещи. И они собирали. И мы просили сначала обсудить все и попытаться решить проблему в семье. И после разговоров – с нами, с психологами – собранные чемоданы распаковывались.

***
Все может случиться. Нас могут признать плохими родителями, и приемной семьи не будет, дети вернутся в детдом. Конечно, вряд ли это произойдет. Нас поддерживают психологи, органы опеки, учителя. Хвалят, говорят, что мы идем семимильными шагами, что у нас за пару месяцев дети адаптировались, в других семьях это может длиться до полугода и больше. Но случиться, повторюсь, может всякое. Недавно говорили об этом с мужем, и я его спросила, как мы это переживем. «Ничего страшного, будем жить так же, как раньше», – ответил он. «А как же дети?» – «Дети?..» – переспросил он. Потом подумал и сказал: «Ну, детей-то мы будем навещать, конечно». И мы поняли, что уже сильно к детям приклеились. И уже, видимо, не отклеимся. Что бы ни произошло, мы их не оставим. И старшим мы уже сказали: когда вам исполнится восемнадцать, у вас начнется взрослая жизнь. Это ваша жизнь, но знайте: если вы захотите, у вас будут родители. Мы всегда постараемся помочь и вам, и вашим детям.

***
На Новый год мы все писали письмо Деду Морозу. И Алина написала: «Дорогие мама и папа! В этом году наконец-то сбылась моя мечта, у меня есть семья. Поэтому от Деда Мороза мне ничего не нужно. Теперь я хочу, чтобы ваши мечты тоже сбылись».

Помочь детям