Из жизни незаменимых

Русское колесо

Своими руками

Игорь Свинаренко,
специальный корреспондент Русфонда

Русфонд продолжает публикации о людях, которые жертвуют деньги на благотворительность, а иногда и что-то большее, чем деньги. Мы стараемся ответить на два вопроса: почему сильный помогает слабым и почему так поступают не все? Сегодня писатель ИГОРЬ СВИНАРЕНКО рассказывает о том, что доходчивей и полезней та помощь, которую оказываешь своими руками.

В «лихие» 90-е путешествуя по средней полосе, познакомился я с отцом Никодимом. Он был примечателен тем, что в свои преклонные годы – за 80, был бодр, энергичен, служил в храме и выезжал в дальние деревни крестить детей и отпевать покойников. Но что в нем было самое удивительное – это то, что отец Никодим работал в огороде, как говорят деревенские, у себя на усадьбе. Сажал и копал картошку, поливал, полол, косил – он знал всю крестьянскую работу замечательно.

Картошку батюшка сажал не как Лев Толстой, чтоб приблизиться к народу – ему и не надо было приближаться, он и так оставался в самой гуще этноса, а потому что жил необычайно скромно. И эта картошка была ему заметным подспорьем. Но подспорьем – в чем? Про это и разговор.

Жил отец Никодим – да, скромно. Но бедным он не был, вот какая штука! Получал он и жалованье, как положено. И прихожане носили ему ну не десятину, но что-то вроде того, натурой. И к тому ж сын присылал из города!

Сын отца Никодима работал, как бы сейчас сказали, в сфере инноваций и модернизации. Он был физик, серьезный, глубокий, занимался какими-то важными делами, может быть, даже секретными. Суть его работы отец и не смог бы передать, если б даже и понимал ее. Описывал он работу сына приблизительно в таких терминах:

– Есть у них там некое огромное колесо, и вертится оно очень быстро. Ухо надо держать востро! А если, сын сказывал, сорвется то колесо с оси – много бед наделает, ох много…

Несмотря на всю простоту своей жизни и на, вроде бы, равнодушие к деньгам, Никодим даром не работал. Бывало, приедет он кого крестить, отработает как положено, ему со «спасибо» сунут пару купюр – а он строго отвечает:

– Мало. Что ж ты так? Не скупись, сынок. Нехорошо на таком экономить.

Человек смущался и доставал еще. Никодим брал со строгим лицом.

Вот зачем ему деньги? Казалось бы?

Видел я, как он, приехав в деревню по делу, на крестины, идя от машины – это был не «мерседес», как у некоторых его коллег, но «нива» – обратил внимание на прислоненные к сараю разные сельские инструменты. Остановился и цепким крестьянским глазом всмотрелся. Выбрав, взял в руки косу. Потрогал ногтем лезвие. И спросил довольно грозным голосом:

– Кто точил? Кто тут хозяин?

Тот подошел, встал рядом, дымя из зубов самокруткой, из самосада, тут же рядом и табак цвел, за оградкой, чтоб куры не выклевали.

– Ну я, а что?

–Ну кто ж так точит?

– Нешто не хорошо?

– Неправильно.

– Да косит же, чего еще? Вострая.

– Не понимаешь ты. Все надо делать как следует! Не как получится, а наилучшим манером! Эх, учить вас, молодежь…

Хозяин был такая «молодежь», что уж успел выйти на пенсию.

– А ну давай брусок, чего стоишь!

Хозяин поплелся за бруском к себе в угол за кухней, где у него было сложено натасканное из колхоза, когда тот еще не развалился, имущество. Никодим быстро у него вырвал, когда тот вернулся, брусок и с жадным каким-то интересом начал им водить по лезвию. Ну и после еще отбил, не без этого.

Хозяин стоял насупившись и молча на это все смотрел. Батюшка, закончив, быстро оглянулся, и с косой чуть не подбежал к нескошенному клочку возле забора. И – вжик-вжик-вжик!

– Ну, другое ж дело. Иди, попробуй сам, иди сюда!

Хозяин подошел, медленно ступая ногами, обутыми в разлезшиеся валенки с галошами. И молча вжикнул тоже пару раз. Говорить было и не о чем.

Никодим отдал ему косу и, как всякий ветеран, со страстью принялся и дальше обличать молодежь:

– Приходят ко мне бабки и плачут: вот, голодаем, есть нечего. Я им: а что ж не работаете? В деревне ж живете, тут земля! Да вот, старые мы. Да вы мне в дочки годитесь, как не стыдно! А мы, говорят, больные. Да посмотрите, сколько у меня банок всяких и склянок стоит – все прописали! Откуда ж мне здоровым быть… Дай нам денег, батюшка! Да не дам ничего! А вот идите за мной. Ну и дашь каждой картошки по мешку. Конечно, говорят, тебе хорошо, тебе все приносят-привозят. А нам как? Привооозят! Да я сам эту картошку и сажаю, и копаю! А как же мы потащим мешок теперь домой на больных костях? Да уж подвезу вас! А у нас там дороги нету… Мне и не нужна дорога, вон у меня вездеход стоит!..

Никодим это все рассказал весело и быстро и, довольный собой, пошел к своему вездеходу, который русские сделали себе в аккурат под непролазную грязь родных просторов. Ему еще дали с собой припасов.

– Это свое или покупное? – строго спросил он, глядя на шмат сала и корзинку с яйцами.

– Свое, свое, батюшка! – сказала хозяйка. – Вишь, яйца без штампов, а куры вон бегают. А погоди-ка, я тебе и масла дам своего.

И принесла-таки в прозрачном мешке головку масла, настоящего, бледного, с молочными каплями.

Я доехал с Никодимом до автобусной остановки, чтоб двигать дальше. По пути мы поговорили о природе денег, ну так, запросто. И деревенский поп мне объяснил, что доходчивей и полезней та помощь, которую оказываешь своими руками. Когда отдаешь свой труд, свое время – вот это помощь, вот это благотворительность и даже, пардон, любовь!

– Ну а деньги, деньги-то ты ж берешь?

– Беру. Да неохота их трогать. Так, на последний случай, уж когда совсем иначе никак. А что сын мне присылает – я сперва ему возвращал, да он обижался. И я теперь не трачу, я их просто складываю в шкафчик, на дальнюю полку. Пусть лежат. Может, кому сгодятся, нужней будут, чем мне.

Я между делом спросил про Франциска Ассизского, но Никодим решительно ответил, что не слыхал про такого. Про Льва Толстого он в курсе, но – никакого пиетета. Никодим, да, не читал огромного множества книжек, с которыми мы носимся, как с писаной торбой. Да ему, наверно, и не надо их читать, и не только потому, что глаза ослабли. Он и так откуда-то понял, как надо жить и как сподручнее помогать людям.

Искать бы таких, как Никодим, находить, говорить с ними и думать потом над их словами. Авось и мы сами за ними до чего додумаемся…