7.04.2015
Русфонд.ДЦП
Понять танец
В центре «Сделай шаг» учат без боли
Рубрику ведет Валерий Панюшкин
|
Проект «Русфонд.ДЦП»: внедрение, поддержка и развитие новых медицинских технологий в лечении детского церебрального паралича.
|
Компоненты движения
Полдень. Домодедово. Реабилитационный центр для детей с ДЦП «Сделай шаг». Из двадцати двух мам, записавшихся на семинар, приехали только восемь. И мне очень жаль. Я понимаю: у всех больные дети, мало ли что могло случиться. Но я не очень понимаю, почему мамы за большие деньги исправно возят своих детей к гомеопату, про которого научно доказано, что он бесполезен, и не возят бесплатно к лучшим в стране физическим терапевтам, про которых научно доказано, что они полезны.
Семинар происходит на третьем этаже. А на первом этаже работает инструктор лечебной физкультуры, и ребенок у него на занятиях плачет. Слышно до третьего этажа. Екатерина и Илона морщатся, потому что не должно быть больно, мы много раз обсуждали, что ребенку на занятиях не должно быть больно и страшно, потому что это стресс, потому что в состоянии стресса нельзя ничему научить человека. Попробуйте прыгнуть с самолета и по пути в свободном падении поучить китайский. А мы ведь хотим учить ребенка полезным навыкам – сидеть, стоять, ходить… Не должно быть боли.
Но что же нам делать? Что делать, если в России по самым скромным подсчетам нужно пятьдесят тысяч физических терапевтов, а мы знаем только двоих, и вот они приехали к нам на полтора дня рассказать, какая вообще бывает физическая терапия? Что нам делать, пока физические терапевты не обучены в потребном количестве и не работают в каждом реабилитационном центре по всей стране? Совсем оставить детей без реабилитации? Сказать мамам: не делайте с ребенком вообще ничего, пока мы не изыщем возможность обучить специалистов, работающих по современным методикам?
Ребенок на первом этаже плачет. Екатерина и Илона морщатся. Но рассказывают. Про то, как должна быть устроена помощь детям с церебральным параличом. Про то, как будет устроена, если мы ее устроим, и если вы нам поможете.
Они говорят, что реабилитация детей с церебральным параличом у нас в России усредненная, скопированная с немецкой системы здравоохранения, каковую систему немцы реформировали больше семидесяти лет назад. А у нас все так и осталось.
В каждом российском реабилитационном центре, как правило, четыре специалиста, четыре вида реабилитации – лечебная физкультура, физиотерапия (высокие частоты, электрофорез), массаж и логопедические занятия. Иногда добавляются гидротерапия, локомат (дорогущая и огромная железяка, которая тех, кто ходит, учит ходить красиво), аппарат Гросса (то есть рельс на потолке, к которому подвешивают ребенка в надежде на то, что ребенок пойдет, если его подвесить)…
Теоретически еще должен быть врач. Теоретически врач должен назначить все эти процедуры или отвергнуть, если к каким-то из процедур есть противопоказания (например, детям с эпилепсией нельзя стимулирующий массаж). Но на самом деле, что бы там доктор ни назначил и чего бы ни запретил, все равно, когда доктор уйдет, инструктор лечебной физкультуры будет делать свои упражнения с ребенком, как умеет, и массажист будет делать свой массаж, как учили. Потому что их не учили ничему другому и главное – не учили работать вместе.
Клочкова и Абсандзе говорят, что в современном реабилитационном центре специалисты должны работать командой. Вместе выбирать и корректировать методы реабилитации. Не то чтобы лечебная физкультура совсем не нужна. Некоторым нужна. Вот, например, Даня. Он ходит, но плохо. Ему нужно тренировать икроножные и среднеягодичные мышцы. Было бы прекрасно, если бы инструктор лечебной физкультуры по часу в день поднимался с Даней по ступенькам прямо и боком, да еще придумал бы какую-нибудь увлекательную игру, чтобы подниматься по ступенькам Дане стало интересно. Такая физкультура принесла бы много пользы, в отличие от раз и навсегда заведенного ЛФК-инструктором комплекса упражнений. Но такие индивидуализированные занятия невозможны, пока специалисты не работают командой, и пока команда эта не собирается вокруг физического терапевта.
Понять танец
Человек со средним медицинским образованием пятьсот академических часов учится, чтобы стать физическим терапевтом. Суть этого ремесла в том, чтобы оценить тяжесть двигательных нарушений пациента, разложить недоступные пациенту движения на маленькие компоненты и тренировать каждый микронавык по отдельности. Причем так, чтобы тренировки не привели к вторичным осложнениям.
Вот, например, Дана. Она не умеет ходить, стоять, но умеет сидеть. На полу. Сидит даже не как японцы на пятках, а попой между пяток, так что ноги складываются буквой W. Дети с церебральным параличом часто так сидят. И это опасная поза, она провоцирует со временем вывихи тазобедренных суставов.
Клочкова и Абсандзе берут валик, кладут Дане под попу, и ноги перестают быть вывернуты. Ставят перед Даной невысокий стол, девочка опирается о стол руками и от этого выпрямляет спину, хорошо держит голову. Теперь эту позу нужно тренировать. И для тренировки – играть во что-нибудь здесь на столе: рисовать, нажимать на клавиши, сталкивать со стола предметы. Все движения Дана делает сама. Мышцы ее и навыки тренируются от этого в тысячу раз эффективнее, чем если бы движения за нее делал инструктор лечебной физкультуры.
Еще у Даны плоская грудная клетка. Оттого, что всю жизнь лежит на спине. Это тоже опасно, потому что окончится воспалением легких. Чтобы грудная клетка стала круглее, Дане надо лежать на боку. Но она не умеет лежать на боку. Вооружившись валиками, подушками, пеленками, Клочкова и Абсандзе сооружают Дане гнездо. Лежать на боку теперь становится возможно и возможно даже сесть через бедро. «Сесть» – это сложное движение. Надо приподнять плечи, опереться на локоть, опереться на руку, перенести вес. Каждый из этих компонентов Клочкова отрабатывает с Даной по нескольку раз. И мама потом дома может хоть по десять раз на дню тренировать с дочкой это – приподнять плечи, опереться на локоть, опереться на руку, перенести вес… Это не больно. Это довольно нежная игра для матери и дочери. И Дана постепенно научится тому, чему не могла научиться одиннадцать лет – садиться.
Клочкова и Абсандзе рассказывают. Берут каждая по одному ребенку. И с каждым вот тут, у нас на глазах, добиваются пусть небольшого, но видимого прогресса. Если ребенок умеет стоять, но не ходит, Илона Абсандзе поясняет, что хождение состоит из того, чтобы перенести вес на одну ногу и выставить вперед другую. И тут же, взяв ребенка за бедра, чуть-чуть смещает его центр тяжести. И он делает шаг. Другой, третий…
Если у ребенка спазмированы мышцы и он разгибается, как в столбняке, стоит только взять его на руки, Екатерина Клочкова показывает, как подобрать ребенку колени, как наклонить голову, прежде чем возьмешь. И вот уж она встает с ребенком на руках. И вот уж поясняет, как именно надо подниматься маме, чтобы не нагружать спину. И у ребенка нет никаких признаков повышенного мышечного тонуса.
Наконец, Екатерина ложится ничком на пол и притворяется парализованной. А Илона показывает, как можно поднять с пола на ноги взрослого, тяжелого и практически обездвиженного человека. Сместить таз в сторону, подтянуть бедро к животу, перевалить таз на это подтянутое бедро, подтянуть второе бедро, сместить таз назад, поднять плечи… Это похоже на танец. Илона, подняв Екатерину с пола почти без всяких с ее стороны усилий, так и говорит: «Надо просто понять этот танец».
Что делать?
Когда семинар заканчивается, у меня в голове много печальных мыслей. Почему из двадцати двух записавшихся мам посмотреть на блестящую работу Клочковой и Абсандзе пришли только восемь? Я думаю, где мне взять пятьдесят тысяч физических терапевтов для всей страны. Или хотя бы одного физического терапевта для центра «Сделай шаг» в Домодедове. Не считают ли мамы наших детей боль критерием эффективности? Захотят ли они реабилитацию без боли? Захотят ли другие специалисты работать вот так, командой? Это вообще нужно кому-нибудь?
Так я думаю в тот самый момент, когда мне звонит молодая доктор из Научного центра здоровья детей (НЦЗД), большой государственной клиники. Ей нужно. Она прочла у меня в фейсбуке, что мы проводим семинар по перемещению с физическими терапевтами Клочковой и Абсандзе. Она просит провести такой семинар еще раз. В ее отделении методами физической терапии как минимум двадцати детям нужно помочь поднять голову, перевернуться, сесть, встать, пойти… Но никто не умеет этого. Физических терапевтов в России нужно пятьдесят тысяч, и я знаю только двоих. А доктор из НЦЗД – ни одного.
Впрочем, Екатерина Клочкова утверждает, что они не единственные в России физические терапевты. Есть еще несколько. Кого-то из них она обещает пригласить на семинар, который мы устроим в НЦЗД 17-го апреля. И посмотреть в работе, и рекомендовать нам, а нас – ему. И как-то мало-помалу, я верю, что-нибудь сдвинется с мертвой точки.
Помогите нам.
Фото Ольги Лавренковой
|
→ О проекте Дорогие друзья! Сумма пожертвования может быть любой. Во всех случаях в назначении платежа или в комментариях просим указывать: пожертвование на проект «Русфонд.ДЦП». Основные каналы перечисления средств: 1) Отправьте слово ШАГ или SHAG на короткий номер 5541. Стоимость сообщения 75 руб. Количество SMS с одного телефона не ограничено. 2) Платеж через банк 3) Платеж через систему РБК Money, которая включает в себя:
5) Яндекс.Деньги Подробнее о том, как помочь из-за рубежа → rusfond.ru/donation/abroad Внимание! Пожертвования, отправленные через систему QIWI (КИВИ) – безадресные. Пожалуйста, сообщите нам о таком переводе для проекта «Русфонд.ДЦП». Если у вас есть вопросы, замечания, предложения, звоните в Русфонд по номеру Спасибо! |
Подпишитесь на канал Русфонда в Telegram — первыми узнавайте новости о тех, кому вы уже помогли, и о тех, кто нуждается в вашей помощи.
