Максиму Селищеву оплачена операция на позвоночнике

10 августа здесь на сайте, на chaskor.ru и на страницах газеты «Собеседник» мы рассказали историю четырехлетнего Максима Селищева из Москвы («Игра в догонялки», Валерий Панюшкин). У мальчика тяжелый кифосколиоз на фоне нейрофиброматоза – генетического заболевания. Максиму нужна многоэтапная хирургическая реконструкция шейно-грудного отдела позвоночника. Эта операция позволит поддерживать позвоночник в нормальном состоянии до полного формирования скелета и предотвратить развитие опасных осложнений. Но оплатить дорогую операцию родители мальчика не в силах. Рады сообщить: вся необходимая сумма (1 648 673 руб.) собрана. Родители Максима благодарят всех за помощь. Примите и нашу признательность, дорогие друзья.

Игра в догонялки

Максима Селищева спасет операция на позвоночнике

У четырехлетнего Максима из Москвы тяжелое генетическое заболевание – нейрофиброматоз. Чаще всего нейрофибромы – опухоли, в которые мутирует нервная ткань, – выглядят как просто родинки или родимые пятна на коже. Но иногда тот же ген, что заставляет нервную ткань мутировать в фибромы, заставляет деформироваться позвоночник. Маленькому Максиму не повезло: у него деформирована шея – то место, где свободно должна течь от сердца к мозгу артериальная кровь, насыщенная кислородом. То место, где должна быть свободная магистраль для нейронных импульсов. Но там образовался кифоз, искривление. Максим пока не парализован, но мозг его уже сейчас не получает достаточно кислорода, а тело не получает внятных команд от мозга. Мальчику срочно необходима операция: установка металлоконструкции на позвоночник.

Как помочь

Светлана смотрит на сына, и ей кажется, что вот в этот конкретный солнечный день на даче с Максимом все хорошо. Это дача Светланиной мамы в 150 километрах от Москвы, под городом Шаховская. Светлана тут выросла. Все мамы окрестных детей – ее подружки с детства. Они объяснили своим детям, что с Максимом надо осторожно, Максим маленький. И дети осторожны с Максимом, как с маленьким, хотя они ровесники. Пока Максим играет с ними в догонялки, Светлане кажется, что с мальчиком все хорошо.

Ну, честно говоря, его немного заносит на поворотах. Честно говоря, он бежит всегда как будто немного на сторону, не прямо, а всегда как будто бы по дуге. Как если бы одна нога была короче другой, хотя ноги одинаковые. Но на маленьком пространстве лужайки, где дети играют в салочки, это не очень заметно. И Светлана улыбается.

Но если серьезно, то Максиму не очень-то можно бегать. Вернее, бегать можно, но нельзя падать, чтобы не повредить и без того искривленную шею. Возможно, достаточно толчка или удара, чтобы мальчик оказался парализованным. Но нельзя же запретить четырехлетнему ребенку бегать. Они же все равно бегают, эти дети.

Светлана улыбается и рассказывает мне, как не сразу заметила, что ребенок отстает. Как кифоз усиливался постепенно. Как сделали мальчику рентген, и доктор всплеснула руками: «Почему же вы еще не парализованы?»

Светлана рассказывает, что, только когда стали обследовать Максима, обследовали еще и его отца, и младшую сестру. И выяснилось, что нейрофиброматоз у них обоих. Светлана рассказывает, что сама сидит дома с младшей девочкой, у которой, к счастью, пока никаких тревожных симптомов, а муж странствует с Максимом по врачам, отчего не может много заработать, хотя он программист и мог бы зарабатывать неплохо.

На консультации в Национальном медицинском исследовательской центре (НМИЦ) травматологии и ортопедии имени Н.Н. Приорова врач, обследовавший Максима, обнадежил Светлану. Если выправить Максиму шею хирургически при помощи специальной металлической конструкции, то, возможно, мальчик и развиваться станет по возрасту, и бегать будет ровно, и рисовать научится, хотя сейчас еле держит карандаш. И главное, благодаря операции, речь у Максима восстановится. Если будет к мозгу мальчика доступ кислорода, он научится говорить толком, а не лепетать, как двухлетний. Сейчас словарный запас малыша довольно скудный: «гаги» – ягоды, «гоги» – йогурт, «какйой» – открой…

Но высокотехнологичную операцию и дорогую металлоконструкцию ОМС не покрывает. Состояние ребенка терять драгоценное время не позволяет. Собрать нужную сумму родители Максима не в силах. Светлана пока еще в отпуске по уходу за младшим ребенком, работает только папа…

…Дети на лужайке заканчивают вдруг беготню, сбиваются в кучу и то ли шалость какую-то задумывают, то ли договариваются про новую игру. А Максим стоит с ними, озирается и, очевидно, не понимает их летучего обмена мнениями. Еще мгновение, и дети разбегаются, а Максим остается один на лужайке. Товарищи то ли в прятки задумали играть, то ли какую-то детскую диверсию спланировали против взрослых. А он не понял. И не смог поучаствовать в обсуждении внятно. Стоит один, озирается, говорит «гаги» и отправляется одиноко есть клубнику прямо с грядки.

А Светлана замолкает. Она молчит, чтобы не заплакать. Потому что вот сейчас понятно, что у Максима совсем не все в порядке. Все не в порядке. Он один, не понял, не смог… Вот про это Светлана молчит, чтобы не заплакать.

Я говорю:

– Да ладно, плачьте, чего уж? Сейчас самое время плакать. Потому что, когда Максима прооперируют, будет время смеяться. Кричать от радости и подбрасывать в воздух шапку. У вас есть шапка?

Валерий Панюшкин,
Москва
Фото Сергея Величкина

Стоимость операции 1 648 673 руб. 1 656 942 руб. собрали читатели rusfond.ru, газеты «Собеседник» и chaskor.ru.

Дорогие друзья! Если вы решите помочь Максиму Селищеву, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Все необходимые реквизиты есть в Русфонде.

Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с банковской карты или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа. А владельцы айфонов и андроидов могут отправить пожертвование через мобильное приложение. Скачать его можно здесь.

Экспертная группа Русфонда