Собраться, чтобы разобраться

Клиника «Три сестры» придумала новый способ обмена врачебным опытом

23 сентября в Сколково прошло необычное мероприятие под названием «Случай из практики 2.0». Что это было – консилиум? интерактивное обучение? мультидисциплинарность в действии? шоу про медицину? Все сразу, а названия для этого пока нет. Суть в том, что несколько сотен врачей получили возможность коллективным взглядом осмотреть пациента со всех сторон и учесть обычно скрытые, но очень важные детали.

Боль без правил

«Три сестры» – известный подмосковный реабилитационный центр, с которым Русфонд уже несколько лет сотрудничает. Активность «Трех сестер» не ограничивается работой с пациентами – клиника продвигает среди врачей новые подходы к реабилитации и все время придумывает интересные способы их подачи.

На трех огромных экранах конференц-зала инновационного центра «Сколково» показывают реальный случай из практики «Трех сестер». Андрей Сомов – боец MMA (так называемые бои без правил). У него очень тяжелая травма – при прогибе неудачно ткнулся головой в пол и сломал шею. Теперь работает только правая рука, и шансов на улучшение практически нет. А еще «боль постоянная, и непонятно, где она и откуда берется», рассказывает нам, жестикулируя единственной здоровой кистью, Андрей, парень лет сорока с густыми усами и тяжелым взглядом исподлобья. Лекарства не помогают: «Даже хуже становится. Это ад, у меня глюки начались».

Но боль не единственная проблема. На экране – невролог.

– Я с Сомовым не буду работать, – решительно говорит она. – Это просто за гранью. Я ему говорю о его перспективах, а он в ответ: я тебе самой сейчас шею сверну, как курице.

Старшая медсестра Юлия явно не робкого десятка и всякое повидала, но такое даже ей не под силу: во время осмотра Андрей кричит про каких-то чертей, бьется и пытается выскочить из кровати.

– Это психиатрия, а не неврология, ему у нас делать нечего, – заявляет Юлия.

Но послушаем главного врача:

– Я поговорил с пациентом по-мужски. И Андрей мне все объяснил. Ему, сильному мужчине, просто стыдно признаваться женщинам, что у него болит непонятно что и непонятно где.

Хитро закручено. Но это подлинная история – только имена изменены и роли пациентов играют актеры. Кстати, здорово играют. Медицинские проблемы, этические, организационные – все переплелось. А нам специально не говорят, чем дело кончилось. На сцену для разбора случая выходит команда – может, и не мультидисциплинарная, зато сильная. Заместитель главврача клиники «Скандинавия АВА-Петер» в Петербурге Юрий Дорофеев, основатель московской клиники «Рассвет» Алексей Парамонов, специалист по лечению боли Дмитрий Кухно, бывший главврач Первой Градской больницы имени Н.И. Пирогова Алексей Свет.

Второй отец

Самое удивительное в этом разборе – сколько может быть разных профессиональных взглядов на одну и ту же ситуацию. Дмитрий Кухно, зацепившись за угрозу свернуть шею врачу, рассказывает, как сообщить пациенту плохую новость. Лучше, чтобы этот делал самый опытный врач клиники. И лучше не в палате. И хорошо бы при разговоре присутствовал как громоотвод кто-то третий.

Постепенно обсуждение переходит со сцены в зал, девушка с микрофоном едва успевает. Предлагают дополнить список препаратов. Провести дополнительные исследования. Совместную встречу с психологом. Поменять невролога-женщину на мужчину.

Юрий Дорофеев выступает неожиданно:

– Спортсмены, особенно бойцы, – это особый социум. У такого человека два отца – настоящий и тренер. И если случился тупик, надо попробовать зайти через тренера.

– А еще, – встает один из участников, – тренеру надо будет задать неприятный вопрос. Речь о спортсмене высокого уровня. Только тренер может знать, на фоне отмены каких «препаратов высоких достижений» могли возникнуть галлюцинации.

«Внука хочу»

Ведущий не без труда сворачивает дискуссию, переходим к следующему случаю. У Али дела плохи. Он перенес анафилактический шок и уже год не может даже пошевелиться, не вступает в контакт и лишь следит глазами за движущимся предметом. При этом все время подхватывает какие-то инфекции, поэтому не лучше ли перевести его из реабилитационной клиники в обычную больницу? А еще родители и жена Али нашли некоего профессора, который обещает быстрое излечение. Профессор харизматичен, красиво рассказывает про экстракт плаценты и вызывает доверие. Но и это не все.

– Я внука хочу! Али – мой единственный сын. Хочу, чтобы род продолжался, – говорит мать.

Речь, очевидно, об ЭКО – притом что будущий отец не осознает происходящее. Лечащий врач в шоке и считает это просто противозаконным.

Снова целый клубок проблем. Ну, например, как быть с профессором?

– Лечащий врач имеет право не учитывать мнение стороннего эксперта. Но нельзя в этой ситуации оставлять его один на один с семьей. Необходим консилиум, – говорит главный врач московского Клинического госпиталя на Яузе Антон Силин.

Многие в зале соглашаются – даже от абсурдного стороннего мнения нельзя просто отмахнуться, это может испортить отношения с семьей пациента.

Вопрос зачатия тоже обсуждают долго. Важно, что это не был спор «да, можно/нет, нельзя». Показательно мнение из зала: надо привлечь специалиста по межкультурным коммуникациям. «Продолжение рода» слишком по-разному воспринимается врачом и семьей, нужен межкультурный перевод.

Нет времени

За целый день разобрали пять случаев из практики. Непростых, заставляющих думать, анализировать, выбирать варианты. И видно, что на самом деле врачи – по крайней мере те, что пришли – любят такую неопределенность, отсутствие единственного правильного пути. «Очень интересный и полезный формат, я такого нигде не встречал», – говорит главный врач московской клиники «Чайка» на Университете Владимир Коршок. «Замечательная идея», – считает директор столичной клиники DocDeti Марина Демидова. Но едва ли широко применимая. «В стандартной поликлинической или больничной практике у врачей просто времени нет на такой анализ», – говорит Юрий Дорофеев. Мешает забюрократизированность, вечный страх что-то нарушить – легко ли решиться оставить у себя в клинике буйного пациента?

Кстати, с Андреем все сложилось, можно сказать, удачно – после обсуждения нам показали развязку. Консилиум решил не отдавать пациента в психиатрию, врачи занялись углубленным анализом его состояния, сделали МРТ – и обнаружили грыжу в районе поясницы с защемлением нервных корешков. Сам он определить источник боли не мог из-за общего нарушения чувствительности.

А с родителями Али договорились так: клиника берет две недели, чтобы попробовать справиться с инфекцией продвинутыми антибиотиками. Будет эффект – продолжаем реабилитацию. Нет – переводим в другой стационар, «хоть к профессору». Лечение помогло. Постепенно Али научился поворачиваться в кровати и пальцами давать ответ «да/нет». А это, между прочим, значит, что можно получить от него согласие на взятие биоматериала.

Фото Романа Кузнецова. Фрагменты видео предоставлены реабилитационным центром «Три сестры»