Медицина

Особенный пассажир

Как устроена транспортировка донорских органов в России

Ежегодно в России делается около 2000 операций по трансплантации органов. Большинство из них проводят внутри одной больницы, но в некоторых случаях донорский орган приходится доставлять к реципиенту через сотни километров. Русфонд разбирался, как устроена транспортировка донорского материала в России.

В жизни транспортировка человеческих органов сильно отличается от той, что показана в сериале «Хороший доктор», где герой, перевозя донорскую печень, попадает в неприятности и спасает орган, воспользовавшись холодильником в продуктовом магазине.

Как рассказал Русфонду Игорь Милосердов, заведующий хирургическим отделением в Национальном медицинском исследовательском центре трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова, процесс перевозки намного прозаичнее, чем может показаться. В центре имени Шумакова происходит 10–12 перевозок органов в год, поэтому непредвиденных ситуаций почти не бывает. Но из-за отсутствия официальных регламентов сложно бывает найти в самолете место для контейнера. Впрочем, каждый раз его все-таки находят.

Если по каким-то причинам сотрудник больницы, перевозящий орган, не вылетает в срок, трансплантат утилизируют и пересадка отменяется. Человек, который ждал заветного органа, сутки готовился к операции, чья семья наконец-то смогла выдохнуть впервые за много месяцев, – заново встает в очередь.

Сократить время консервации

После эксплантации орган обрабатывают консервирующим раствором, который позволяет сохранить функции органа на определенный срок, помещают в стерильную охлаждающую упаковку из трех слоев, а затем в контейнер. Температура в боксе должна быть 4–8 градусов, чтобы ткани не перегревались и не переохлаждались – в обоих случаях происходят необратимые процессы. Время консервации у всех органов разное: для сердца – 5–6 часов, именно его труднее всего транспортировать, печень продержится 12 часов, почка – 24 часа, а у костного мозга в запасе почти трое суток. Время отсчета ведется от момента остановки кровообращения органа до включения его в новый кровоток. «Мы учитываем не только дорогу, но и весь процесс вместе с операциями и обработкой. Наша задача – максимально сократить время консервации органа», – объясняет Игорь Милосердов.

«Чаще всего происходит транспортировка органов из регионов в Москву, поскольку здесь много трансплантационных центров», – продолжает Милосердов. Как правило, расстояние между городами, в которые перевозят донорский материал, не больше 1000–2000 км. Врач вспоминает, что самыми удаленными регионами, откуда центр получал органы, были Челябинск, Уфа, Екатеринбург, Ростов и Архангельск.

Костный мозг чаще доставляют из-за рубежа, главным образом из Германии, но бывает, что привозят из дальних стран, например из Японии.

Марина Персианцева, координатор проекта по неродственной трансплантации костного мозга в Центре детской гематологии имени Дмитрия Рогачева, рассказывает, что в Европе больницы обычно оповещают аэропорт о том, что скоро прибудет орган: тогда процесс паспортного контроля проходит для специалиста быстрее. По ее словам, за 20 лет только раз пять возникли проблемы на таможне: объем перевозимой жидкости – а костный мозг выглядит именно как жидкость – превышал допустимые нормы. Врачу приходилось звонить в администрацию аэропорта и объяснять, почему важно срочно пропустить контейнер, чтобы спасти ребенка.

Медицинский директор Национального регистра доноров костного мозга имени Васи Перевощикова Ольга Макаренко говорит, что обычно проверка в аэропорту занимает совсем немного времени – правда, в ее практике бывали случаи, когда сотрудники не знали, как проверять трансплантат: «Тогда приходится идти через определенную рамку, где стоят руководители контроля. В Европе такого уже не бывает».

Настоящие сложности возникают только в совсем уж нештатных ситуациях и требуют напряжения совершенно неожиданных служб. Главный редактор Русфонда Валерий Панюшкин вспоминает, как в 2010 году, когда извергался вулкан Эйяфьядлайёкюдль и на несколько дней в Северной Европе закрылись все аэропорты, костный мозг из Германии пришлось доставлять кружным путем. Новость о закрытии аэропортов пришла уже после эксплантации органа. И тогда сотрудники регистра имени Штефана Морша позвонили в полицию. На полицейской машине врача с контейнером доставили из Биркенфельда (Бавария) в Гамбург. Из Гамбурга на катере береговой охраны – в Хельсинки. Из Хельсинки на скорой помощи – к российской границе. Учредительнице фонда «Подари Жизнь» Чулпан Хаматовой пришлось лично просить руководство российской таможни срочно проинструктировать своих сотрудников в пропускном пункте Торфяновка Ленинградской области: они никогда не видали контейнера с органом, не знали правил проверки таких грузов, но, получив инструкции из Москвы, пропустили контейнер без задержки.

В сопровождении специалиста

В России невостребованным считается орган, который не могут пересадить реципиенту из-за отсутствия оборудования или специалистов в определенной больнице. Если такой орган появляется, о нем сообщается в ближайший трансплантационный центр. Когда сигнал получен, за органом выезжает сотрудник. Транспортировкой донорского материала занимаются разные люди: это может быть обученный специалист со средним образованием, может быть врач, в каких-то случаях пользуются услугами медицинской курьерской службы.

Руководитель Координационного центра органного донорства ФМБА России Константин Губарев рассказывает, что в больнице, где он работает, органы раньше перевозили сами врачи, но сейчас, когда система транспортировки отлажена, этим занимается младший медицинский персонал. По словам Игоря Милосердова, в их центре такую работу чаще доверяют врачам, чтобы они сами могли провести операцию по изъятию органа в другой больнице.

Бокс в соседнем кресле

Орган для трансплантации доставляют в аэропорт на машине скорой помощи. Перевозят трансплантат на регулярных рейсах, поэтому каждый может оказаться в салоне самолета по соседству с костным мозгом, печенью или даже сердцем. Для контейнера с материалом покупают отдельное место рядом со специалистом, который его сопровождает. Если отдельный билет приобрести не получается, сотрудник больницы договаривается с персоналом авиакомпании о размещении бокса. Игорь Милосердов говорит, что в последние годы производители выпускают компактные контейнеры, подходящие по габаритам для самолета.

Обе операции обязательно подстраиваются под авиарейс, ведь вылет в нужный город может быть только два раза в сутки. Билеты теоретически должна оплачивать больница, в которой находятся потенциальные доноры. «Они [Минздрав] считают, что медицинский персонал районной больницы должен не только самостоятельно изымать органы, обследовать доноров на иммунологию, на инфекционную безопасность, но потом еще и развозить по тем центрам, которые нуждаются в этих органах. Это невозможно. Поэтому чаще всего эти расходы берут на себя центры трансплантации. Как правило, это федеральные центры – и никакой компенсации от государства они не получают», – рассказывает Константин Губарев.

Орган на просвет

Поскольку просвечивать рентгеном контейнер с органом нельзя, его проверяют по особым правилам. «Таможенник может попросить открыть контейнер и провести специальный контроль – спектрофотометрию. При таком исследовании проводят бумагой по стенкам контейнера и изучают на наркотики, взрывчатку. Процедура занимает всего три-четыре минуты», – описывает процедуру Марина Персианцева.

Чтобы орган прошел проверку таможенной службы, на него должны быть оформлены документы.

Не существует точного перечня этих бумаг, поэтому специалисты, перевозящие орган, стараются иметь с собой наиболее полный комплект. Обычно это лицензия на транспортировку органов, паспорт органа (описание, как, кем и когда изъят), паспорт биологической безопасности (доказывает, что орган не нанесет вреда окружающим; там прописано, что его проверяли на инфекции, каким раствором выполнена консервация, какие хладоэлементы применяются). Кроме того, специалист показывает собственные документы, доказывающие его квалификацию и причастность к трансплантату.

Отвоеванные привилегии

На уровне региона у больницы может быть договоренность с авиакомпаниями или аэропортами, чтобы сотрудника с боксом пропустили на регистрации и таможенном контроле без очереди. Правда, пока что даже такие привилегии приходится отвоевывать. «Отсутствуют какие-либо льготы при покупке билетов, в выборе места, прохождении таможенного досмотра. Мы благодарны авиакомпаниям и службам безопасности некоторых аэропортов, которые пошли нам навстречу. Мы потихоньку движемся к тому, как это происходит во всем мире: чтобы человек с донорским материалом мог приехать даже после окончания регистрации, ведь если он опаздывает, значит, на это есть причины – сложности при эксплантации органа или обработке. Это не просто человек, а специалист, который везет орган для спасения жизни», – рассказывает Константин Губарев.

«Однажды из-за погодных условий были отменены все рейсы во Франкфурте, и мне пришлось дойти до начальника авиакомпании Lufthansa, чтобы мой самолет все-таки взлетел, – вспоминает Марина Персианцева. – Похожая ситуация была в Москве, но там, наоборот, не сажали самолет, а нам сообщили, что мы прилетим в Питер. А времени оставалось совсем мало, была критическая ситуация, я связалась с командиром корабля, объяснила, в чем дело, и нас все-таки посадили в Москве».

Человеческий фактор

Все специалисты сходятся в том, что при транспортировке большую роль играет человеческий фактор: пропустят ли врача без очереди, помогут ли при прохождении таможенного контроля, разрешат ли пройти в самолет с небольшим опозданием, попытаются ли найти дополнительное место для контейнера. «Программа по неродственной трансплантации костного мозга работает у нас в Центре детской гематологии имени Дмитрия Рогачева с 2003 года, и ни разу трансплантат не был утерян. То есть каждый раз его доставляли и пересаживали реципиенту. Благодаря такой деятельности возникает ощущение очень теплого человеческого сообщества», – резюмирует Марина Персианцева.

Иллюстрации Жан-Батист Сарландьер. Медицинский атлас. 1829