Китай: поиски гармонии

Анна Кутелева,
политолог-китаист

После трех десятилетий строительства «социалистической рыночной экономики» Китай столкнулся с колоссальным социальным неравенством: коэффициент Джини, показатель степени расслоения общества, равный в 1978 году 0,15, в 2011 году достиг критической величины в 0,46. Эта разница в уровне жизни и породила китайскую благотворительность начала ХХI века. Однако сектор благотворительности развивается крайне медленно, хотя в стране есть и те, кто хочет помогать, и те, кто нуждается в помощи.

Китай традиционно входит в число «скупых» стран. По данным британской организации Charities Aid Foundation (CAF) он в последней десятке в рейтинге мировой благотворительности (140-е место в 2011 году). Следуя многовековым конфуцианским традициям, рядовые китайцы оказывают безвозмездную помощь прежде всего ближайшим родственникам и членам семейного клана, но весьма редко помогают чужим. В большинстве они не только не готовы жертвовать на благотворительность и участвовать в волонтерских программах, но, не останавливаясь, пройдут мимо попавшего в беду незнакомца и вряд ли уступят место женщинам и старикам в общественном транспорте.

Движущей силой благотворительного подъема 2000-х годов стали миллионеры первого поколения и малочисленный средний класс, представленный в основном жителями мегаполисов. Частные благотворительные инициативы широко освещаются китайскими СМИ, особой популярностью пользуются рассказы о сенсационной щедрости самых богатых китайцев. В 2010 году «звездой» стал 88-летний миллиардер Юй Пеннянь, который передал все свое состояние (1,2 млрд долларов) благотворительному фонду. В прошлом году отличился глава «Fuyao Group», Цао Дэван, который лично отдал 580 млн долларов на благотворительность, что в 1,5 раза превышает сумму пожертвований самого щедрого из ныне живущих американских меценатов, соучредителя компании Microsoft Пола Аллена. Юй Пеннянь и Цао Дэван, как и большинство китайских филантропов, – выходцы из бедных семей, сделавшие состояние в начале 90-х в свободных экономических зонах на юго-востоке страны. И с каждым годом таких благотворителей становится все больше.

Стоит отметить, что интерес состоятельных китайцев к благотворительности обусловлен не только их бескорыстной щедростью. В значительной степени это последствие вестернизации Китая – многие стали интересоваться благотворительностью лишь потому, что та в моде на Западе. Кроме того, крупные китайские бизнесмены зачастую преследуют и прагматичные цели. Жертвуя на благотворительность, они легитимируют свое право на богатство и пытаются добиться расположения компартии.

Совершенно очевидно, что частная благотворительность необходима современному Китаю. Компартия не сможет справиться с целым рядом опасных противоречий, вызванных растущим социально-экономическим неравенством. Конфликтов в обществе удастся избежать, только если очень богатые китайцы начнут заботиться об очень бедных. Лидеры партии это прекрасно понимают и не раз заявляли о готовности поддержать филантропов. Но, с другой стороны, благотворительность подразумевает самоорганизацию, то есть является частью гражданского общества, стимулировать развитие которого компартия по понятным причинам не стремится.

Компартия, стремясь сохранить статус главного благодетеля всех китайцев, строго контролирует благотворительные инициативы граждан. Чтобы пройти официальную регистрацию, каждая благотворительная организация должна выбрать «поручителем» госструктуру, отвечающую за соответствующее направление, и получить одобрение Министерства гражданской администрации. Многие потенциальные благотворители не справляются с бюрократическими формальностями: например, частному лицу, чтобы основать благотворительную организацию, необходимо вложить в нее не менее 2 млн юаней (313 598 долларов).

Число «поручителей» ограничено, и они не мотивированы на работу с благотворителями. Основанием для отказа в регистрации может стать, например, наличие уже действующих организаций со схожими целями. Функционирующие в такой системе благотворительные организации конкурируют между собой и ведут активную борьбу за сферы влияния.

Кроме того, «поручители» отдают предпочтение тем, кто стремится решить проблемы национального масштаба, маленькие фонды помощи небольшим группам людей их редко интересуют. Другими словами, «поручители» скорее согласятся взять под опеку организацию, которая собирает средства на абстрактную модернизацию системы здравоохранения, чем небольшой фонд помощи больным с редким заболеванием.

Еще одна специфическая проблема китайской благотворительности – жесткое администрирование уже прошедших регистрацию организаций. Кому помочь в первую очередь, каков объем помощи, как собирать средства – во всех ключевых вопросах последнее слово остается за «поручителями». Это приводит к консерватизму, однородности и инертности сектора благотворительности. «Поручители» не одобрят сбор средств на проведение косметических операций или на отправку больных на лечение за границу. Таким образом, рядовые китайские благотворители практически не могут помогать тем, кому считают необходимым. Чаще всего они жертвуют большим фондам с абстрактными целями, которые просто передают собранные средства в общую государственную копилку.

В 2005 году объем пожертвований на благотворительность в Китае составил 0,05 процента от ВВП, в 2011 году уже 0,18 процента. В связи ростом интереса к благотворительности возникла потребность в изменении политики государственного регулирования, в создании нормативно-правовой базы. Первые шаги в этом направлении были сделаны в 2006 году, когда компартия взялась за «гармонизацию общества», признав наличие социально-экономических проблем, связанных с дифференциацией доходов населения. В начале 2007 года было объявлено, что закону о благотворительности будет уделено повышенное внимание – его рассмотрят одновременно высший законодательный (ВСНП) и высший исполнительный орган (Госсовет). Новый закон должен был отделить благотворительные организации от других общественных организаций и создать для них особое нормативное поле. Тем не менее, в 2007 году закон принят не был.

Несовершенство государственной политики в области благотворительности стало очевидным в период ликвидации природных катаклизмов 2008–2009 годов – «снежного кризиса» и сычуаньского землетрясения. Эти бедствия коснулись прежде всего беднейших центральных и западных провинций. Правительство Китая впервые было вынуждено прибегнуть к помощи благотворительных организаций и волонтеров. В 2009 году закон о благотворительности, в срочном порядке отправленный ВСНП на доработку, активно обсуждался в СМИ и академических кругах. После некоторого затишья он вновь привлек к себе внимание в середине 2011 года в связи с серией коррупционных скандалов, в которых были замешаны как китайские, так и международные благотворительные организации. Однако законопроект, включенный в рабочий план высших органов власти Китая уже в третий раз, по-прежнему не принят.

Несколько десятилетий назад все жители Китая были одинаково бедны, и им было нечем делиться друг с другом. Кроме того, как уже упомянуто выше, рядовым китайцам не свойственна беспричинная щедрость. Конфуцианство учит их надеяться на себя и своих родственников, доверяя государству заботу о тех, кому помочь некому. Благотворительность же китайцам в новинку.

Однако главная проблема современной китайской благотворительности не в отсутствии богатых филантропов и не в культурных традициях. Сектор благотворительности не развивается потому, что компартия боится любых проявлений самостоятельности граждан. Партия еще не готова позволить инициативному и щедрому меньшинству бесконтрольно творить добро, не говоря уже о том, чтобы учить менее инициативное большинство состраданию и социальной ответственности. Пример Китая в сфере государственного администрирования благотворительности поучителен – это весьма печальная история о том, как эффективно отбивать у людей желание безвозмездно помогать незнакомцам.