Акции

Вы же знаете, что такое гемофилия? Это когда не свертывается кровь, и ребенок может погибнуть от простой ссадины. А думали вы, что бывает, если у больного гемофилией ребенка аппендицит? Так вот, у Иры Леоновой аппендицит. И резать нельзя. И не резать тоже нельзя.  →

Насти нет. Ее койка в отделении онкогематологии стоит пустая. На соседней койке лежит девочка лет четырнадцати, грустная и в марлевой маске, потому что когда делают химиотерапию, ребенок плохо себя чувствует, и простой насморк может стать для него страшной болезнью.  →

Доктор Алексей Бородин видит два десятка таких детей в год. Менингит, антибиотики, глухота то ли от менингита, то ли от антибиотиков. Немота от глухоты или едва различимый лепет. Слуховые аппараты не помогают. Родителям таких детей доктор говорит, что надо делать кохлеарную имплантацию, вживление электрода в улитку, которая не червяк, а область внутреннего уха. После этого люди идут искать деньги на операцию, которую делает хирург из Братиславы, и на электроды, которые привозят из Инсбрука. Времени у них на поиски год-два. Но у трехлетнего мальчика Кирилла Соколова нету ни двух лет, ни года, ни даже нескольких месяцев. У него эта самая улитка зарастает день ото дня. И скоро электрод вживить будет нельзя. И может быть, это зацепило доктора Бородина.  →

Доктор Лопатин говорит, что у него маленькое, но гордое отделение. Они занимаются в Российской детской клинической больнице черепной и челюстно-лицевой хирургией. У них пятнадцать коек, четыре врача, десять относительно простых операций в неделю и одна — восьмичасовая, сложная, перекраивание черепа. Доктор говорит, что детей оперировать труднее, чем взрослых, потому что дети растут, а металлические пластинки у них в головах — нет.  →

Легче всего запереть сирот на лето в детском доме или отвезти в лагерь. Там они будут под присмотром. Там у них будет гарантированная еда. Там они не узнают, что еда бывает вкусной, что мыться можно в ванной, что в выходной можно дрыхнуть до полудня. И вообще не узнают, какой-такой у людей бывает дом. Так ведь легче, правда? →

Девочка красивая и кареглазая. Ее зовут Катя, ей 14 лет, и она не успеет состариться, если доктор Михайловский не выпрямит ей позвоночник. Доктор говорит, что у девочки с кривой спиной деформируются внутренние органы — легкие, сердце. Еще несколько месяцев, и анестезиолог из бригады доктора Михайловского запретит своему шефу оперировать Катю. Потому что девочка не сойдет со стола, деформированное сердце не выдержит четырех часов операции.  →

28 детей, погибших 10 апреля во время пожара в школе для глухих в Махачкале, — не вернешь. Это горько, но не вернешь. Еще 130 детей, учившихся в этой школе, вернуть можно. Это трудно, дорого и долго, но это 130 детей, и их можно вернуть.  →

Предположим, у вас нет 27-ми тысяч долларов, но зато у вас есть почка, и вы без 27-ми тысяч не помрете. А у Паши Новикова нет почки, и он без нее помрет. Уйдет, как говорит его мама. Еще немного, и врачи, трижды в неделю делающие Паше гемодиализ, скажут, что пересаживать ему донорскую почку поздно. Бесплатной почки не дождешься никогда. Платную почку надо ждать месяцев восемь. После трех лет на диализе операций не делают. Паша ходит на диализ два года. Посчитайте: еще четыре месяца Паша Новиков будет надеяться выжить, а потом оставит надежду.  →

Ребенок ведь должен быть счастлив, а этот слепой и сумасшедший мальчик в гостинице раскачивается целыми днями, как маятник, и воет. Гостиничный персонал разбегается от него. Клиентов из соседних номеров переводят на другой этаж. Мальчик воет, когда его одевают в белую рубашку, везут в автобусе, ведут по коридорам, помогают взойти на сцену, и там мальчик садится за рояль, перестает выть, и из-под пальцев его — музыка, а на лице его — счастье.  →