Колонка психолога

Вспышки подозрительности

Сознание, нацеленное на поиск опасностей, игнорирует факты, говорящие о безопасности

На днях я читал о знаменитом судебном процессе над салемскими ведьмами. Это один из самых знаменитых в истории случаев охоты на ведьм: в 1693 году в американском городке Салем повесили 19 женщин, один мужчина погиб во время следствия и около 200 человек попали в тюрьму. Их всех обвинили в колдовстве, а главными свидетелями в начале расследования были дети. Процесс приобрел черты истерической эпидемии: сначала одну ведьму схватили, потом еще нескольких – и колдовство стало мерещиться повсюду. Количество сообщений нарастало как снежный ком, и потребовалось вмешательство извне, чтобы остановить вышедшую из-под контроля охоту на ведьм.

Подобные вспышки коллективной подозрительности в жизни человечества не редкость. Это и охота на ведьм, и шпиономания во время разных войн, и поиски «вредителей» в мирное время. Современные страхи связаны с сексуальным насилием над детьми: от педофилии до насилия в семьях или в социальных учреждениях (школах, детских домах, интернатах). Например, хорошо задокументирована волна судебных исков в США против воспитателей детских садов в 1980-е годы. Тогда, основываясь на показаниях детей, нянь и воспитателей поголовно обвиняли в сексуальном домогательстве к воспитанникам. Социальные психологи Кэрол Теврис и Эллиот Аронсон потом признавались, что первым импульсом было безоговорочно поверить всем показаниям детей. Когда научный скептицизм все же взял вверх, выяснилось, что практически все иски ничем не подкреплены и, по сути, очень близки к рассказам о злодеяниях салемских ведьм.

Мы и в России можем наблюдать, как происходят всплески тревоги в отношении, например, педофилии или маньяков. К сожалению, в отличие от ведьмовских процессов, страхи эти имеют под собой основания, но зачастую их интенсивность в сознании людей превышает реальность. Это состояние хорошо описывается поговоркой: «У страха глаза велики».

Сознание человека, нацеленное на поиск опасностей, игнорирует массу фактов, говорящих о безопасности, и выхватывает только те, которые можно опознать как риск/опасность. Скажем, количество людей, погибших в ДТП, несопоставимо с количеством погибших от терактов и убийств в школах, но резонанс в последних случаях намного больше. Страх перед полетами намного более распространен, чем страх перед поездками на автомобиле, хотя ежедневно сотни и сотни самолетов благополучно взлетают и садятся. Но ведь об этих самолетах ничего не напишут. И так далее. Главный фактор, резко повышающий избирательность нашего восприятия, – это эмоциональная значимость события, и тогда даже единичные факты разрастаются до масштабов бедствия. И если в древние времена шокирующим фактом было колдовство, то сейчас – сексуальное насилие.

Но как быть с тем, что колдовства-то нет, а насилие – есть? Фактором, снижающим накал эмоций, является открытое обсуждение переживаний и их повода. Если администрации разных учреждений пытаются заглушить тревогу окружающих, заверяя: «Все нормально, у нас все под контролем», или даже возмущаются в стиле: «Да как вы смеете думать, что у нас такое возможно!» – тревога только усиливается, так как срабатывает установка: «Раз не говорят – значит есть что скрывать». Снижают тревогу признание обеспокоенности и прозрачность. В США иски против детских садов удалось остановить в том числе и благодаря открытому обсуждению судебных процессов, когда надуманность многих обвинений оказалась очевидна. Когда администрации социальных учреждений выступали с позиции: «Мы понимаем вашу обеспокоенность, считаем ее законной и предлагаем обсудить, что мы можем сделать», – это возвращало людям ощущение частичного контроля над ситуацией, а прозрачность работы социальных служб, их доступность для диалога с родителями повышали уровень доверия и степень ответственности всех сторон.

Человеческие страхи растут в условиях молчания, тайны и игнорирования, так как психика не терпит пустот в восприятии и заполняет их фантазиями – порой самыми страшными. Возможность признавать и обсуждать страхи, ясность и открытость открывают дорогу для сотрудничества, благодаря которому страх не разрастается до уровня истерической эпидемии, а остается в рамках разумной осторожности.

Иллюстрация Родиона Китаева