РБК-акции

Из письма Ольги Пилипко, мамы Мирона: «На пятом месяце беременности я узнала, что ребенок родится с тяжелым пороком сердца. В первые часы жизни Мирона перевели в Детскую городскую больницу № 1(ДГБ № 1) Санкт-Петербурга в отделение реанимации…» →

Из письма Наталии Гончаровой, мамы Мефодия: «Во время беременности я узнала, что мой сын родится с тяжелым пороком сердца. В нашем городе идут боевые действия. В Центре детской кардиохирургии Донецка мне объяснили, что на сегодняшний день в клинике нет необходимого оборудования и кардиохирургов. В декабре 2014 года наш врач обратился в Министерство здравоохранения Донецкой народной республики (ДНР) с просьбой посодействовать в проведении операции в клинике Москвы или Санкт-Петербурга. Но ответа мы так и не получили…» →

Из письма Любови Строич, мамы Вероники: «31 августа 2014 года мою дочь сбила машина, когда она гуляла с бабушкой во дворе дома. Вероника получила многочисленные травмы: сотрясение мозга, перелом бедра, ушибы и ссадины по всему телу. Целый месяц дочь провела в больнице. Потом нас выписали, но боли продолжались. Вероника жаловалась на тяжесть в груди, ее мучали кашель, одышка…»  →

Из письма Диминой мамы Надежды Росс: «Вскоре после рождения сына я заметила, что иногда во сне он неестественно громко плачет и смеется. Дима подрос, и приступы насильственного плача-смеха стали постоянными. У сына закатывались глаза, он синел, падал в обморок. Врачи говорили: пройдет. Мы живем в глухом селе, поэтому только через два года смогли попасть на прием к неврологу. Он отправил Диму на обследование. Оказалось, у сына опухоль мозга – гамартома гипоталамуса…» →

Из письма Ольги Вороновой, мамы Тимофея: «Мой сын родился в Крыму, в городе Керчь. Врачи сразу же обнаружили у Тимофея сложный порок сердца, на девятый день жизни отправили на обследование в детскую клиническую больницу в Симферополе. В результате диагноз подтвердился. У сына усиливается одышка, а иногда останавливается дыхание. Когда плачет – синеет. Врачи сказали, что все отделы сердца сына работают с большой перегрузкой…» →

Из письма Инны Браун, мамы Маргариты: «Приступы странного плача-смеха начались у Риты почти с рождения. Мы тогда не понимали, что это один из признаков опухоли мозга – гамартомы гипоталамуса. Узнали об этом через два года, с помощью магнитно-резонансной томографии (МРТ). Оказалось, опухоль хоть и доброкачественная, но удалить ее нельзя, потому что врачи боялись задеть жизненно важные участки мозга…» →

Из письма Венеры Гайнутдиновой, мамы Мадины: «Дочке было чуть больше года, когда она обварилась кипятком. Никогда не прощу себе: отвернулась на секунду, а она вдруг дернула ручку духовки. В следующую секунду раздался страшный крик – с плиты на Мадину упал горячий чайник. Кожа на ногах дочки покрылась волдырями. Скорая помощь отвезла нас в районную больницу. Через неделю раны на месте ожогов загноились, Мадина все время плакала и жаловалась на боль…» →

Из письма Инны Браун, мамы Маргариты: «Приступы странного плача-смеха начались у Риты почти с рождения. Мы тогда не понимали, что это один из признаков опухоли мозга – гамартомы гипоталамуса. Узнали об этом через два года, с помощью магнитно-резонансной томографии (МРТ). Оказалось, опухоль хоть и доброкачественная, но удалить ее нельзя, потому что врачи боялись задеть жизненно важные участки мозга…» →

Из письма Джамили Магомедовой, мамы Кадыра: «Врачи роддома не нашли патологий у моего сына, выписали как здорового. Я уже дома заметила, что голова малыша вытянута и скошена, будто примята, а глаза асимметричны, правый глаз плохо открывается. Специалисты, к которым мы обращались, уверяли, что косточки еще мягкие и с возрастом голова сама выровняется. Время шло, а улучшений мы не наблюдали…»  →