Москва-акции

Из письма Юлии Ярмош, мамы Кирилла: «На 20-й неделе беременности я перенесла коронавирус с двусторонней пневмонией. А на 31-й неделе УЗИ показало, что у ребенка дефект передней брюшной стенки и сразу после родов понадобится операция. Когда малыш родился, диагноз подтвердился, и его перевели в Минск, в Республиканский научно-практический центр детской хирургии, где сразу прооперировали. Кирилл находился в реанимации в тяжелом состоянии, а на 23-й день тест на коронавирус показал положительный результат и сына перевели в инфекционную больницу. Уже там у него произошел септический шок...» →

Ангелине Буркевич 14 лет, она живет в небольшом городе Рыбное под Рязанью. В семь лет у девочки обнаружили искривление позвоночника, которое, несмотря на лечение, достигло самой тяжелой стадии. Искривление стремительно прогрессирует, сдавливая внутренние органы, Ангелина слабеет, страдает от боли в спине и груди, ей тяжело дышать. Необходима срочная операция с использованием специальной металлоконструкции, которая зафиксирует позвоночник в правильном положении. Но ждать госквоты на операцию пришлось бы два с лишним года, а оплатить ее у родителей Ангелины возможности нет. →

Из письма Алексея Баньщикова, папы Тани: «Проблемы со здоровьем у Тани проявились в год. Дочка стала беспокойной, ее голова начала клониться вправо. Местный ортопед – мы тогда жили в Казахстане – сказал, что это кривошея, назначил массаж и физиопроцедуры. Лечение не помогало, со временем появилась асимметрия лица. В шесть лет Тане сделали КТ позвоночника – оказалось, у нее срослись три позвонка в шейном отделе, а также есть добавочный полупозвонок в грудном отделе. В 2017 году дочку прооперировали в больнице в Астане: удалили добавочный полупозвонок, установили на позвоночник „растущую“ металлоконструкцию. Шею трогать было опасно. После операции состояние Тани не улучшилось...» →

Из письма Станислава Кабанова, папы Артема: «У сына тяжелый порок сердца обнаружили сразу после рождения. Он перенес уже много операций. Артем вообще слабенький, часто болеет, поэтому позже пошел в школу, сейчас учится в шестом классе. Когда ему было шесть лет, жена ушла из семьи, мы остались с сыном вдвоем. Мне пришлось оставить работу и выйти на пенсию, чтобы все свое время посвятить ему. Артем – спокойный и добрый мальчик, любит динозавров, радиоуправляемые машинки, может подолгу собирать конструктор лего...» →

Из письма Ирины Горбачевой, мамы Адама: «Летом мы жили в Подмосковье и там всей семьей заболели ковидом. Адам болел тяжелее всех, с температурой до 40. Врач назначил жаропонижающее, потом антибиотики. Но через десять дней у малыша началась рвота кровью. Мы сразу отвезли его в ближайшую больницу в Наро-Фоминске. Адама положили в реанимацию. КТ легких показала 24-процентное поражение! Через сутки стал стремительно падать гемоглобин. Врачи посоветовали везти сына в Москву...» →

Из письма Екатерины Старченко, мамы Коли: «Когда Коле исполнилось десять месяцев, у него обнаружилось косоглазие. С тех пор мы постоянно возим сына по врачам. После обследования офтальмолог сказал, что виной всему родовая травма. Коля – один из двойни. Первый сын родился легко и быстро, а Коля застрял, пришлось делать экстренное кесарево сечение. Из-за промедления какое-то время мозг малыша испытывал кислородное голодание, это отразилось на зрении...» →

У одиннадцатилетнего мальчика из подмосковного Красногорска первичный иммунодефицит – любая инфекция может его убить. За последние полгода Арам перенес две трансплантации костного мозга. Первая ему не помогла, после второй возникло жизнеугрожающее осложнение. Мальчик круглосуточно находится под капельницей с сильнейшими препаратами и на внутривенном питании. Спасти Арама могут лекарства общей стоимостью более двух миллионов рублей. Но у его родителей таких денег нет. →

Из письма Александры Басанговой, мамы Ангиры: «Когда Ангира начала ходить, мы заметили, что она как бы загребает левой ногой. Думали, пройдет, ведь дочка ни на что не жаловалась, в целом развивалась нормально. А в полтора года Ангира упала на детской площадке и не смогла встать – у нее не получалось опереться на левую ногу. В травмпункте сделали рентген и обнаружили кисту в кости, велели показаться онкологу. Тот нас успокоил: опухоль не злокачественная. Точный диагноз Ангире поставили в московском Центре травматологии и ортопедии имени Н.Н. Приорова: оказалось, у нее остеофиброзная дисплазия левой берцовой кости. Нам объяснили, что у Ангиры нормальная костная ткань замещается фиброзной, из-за этого возникает боль, кость деформируется...» →

Руслан Ерофеев живет в Санкт-Петербурге с мамой и папой. У него прогрессирующий нейромышечный сколиоз, который развивается на фоне нейрофиброматоза – тяжелого генетического заболевания. Организм захвачен множественными опухолями, поражающими внутренние органы и костную ткань. Искривление позвоночника достигло самой тяжелой степени, Руслану трудно дышать, сердце работает с перегрузкой, постоянно болит спина. Необходима операция: установка металлоконструкции на позвоночник. Но ее оплата родителям мальчика не по карману. →