Краснодар-акции

Из письма Ольги Пачержинскис, мамы Матвея: «Мой мальчик родился слабеньким, сам не дышал, первые дни жизни его выхаживали в реанимации на искусственной вентиляции легких. Врачи еще в роддоме предупредили, что у него мог пострадать слух. Но Матвей в год уже заговорил, хотя слова произносил неразборчиво, искаженно. Он часто болел, и после любой простуды возникали осложнения: отиты, тонзиллиты. Стало понятно, что слух у малыша снижается, и в три года ему поставили диагноз „тугоухость“. Первые слуховые аппараты мы купили сами, без них в садик Матвея не принимали...» →

Из письма Екатерины Светлицкой, мамы Матвея: «Сын родился недоношенным, в очень тяжелом состоянии, весил всего 1350 граммов. Месяц находился в реанимации на искусственной вентиляции легких. А в два месяца малышу провели операцию на глазах – у него выявили отслоение сетчатки. Всего Матвей провел в больнице четыре с половиной месяца. Он заметно отставал в развитии: плохо держал голову, не переворачивался. В полтора года ему поставили диагноз ДЦП. Но заниматься активной реабилитацией врачи разрешили только в три года...» →

Из письма Марии Бобохоновой, мамы Артура: «В двухлетнем возрасте сын еще не разговаривал, лишь произносил отдельные звуки. На приеме сурдолог диагностировала двустороннюю тугоухость. Эту особенность он унаследовал по линии отца, у которого в роду имеются такие же проблемы со слухом. Мы оформили инвалидность, и Артуру выдали слуховые аппараты за счет госбюджета. Но сын так и не смог привыкнуть и адаптироваться к ним, аппараты оказались неудобными. В них он не слышит, а из-за того, что плохо различает звуки, не может их воспроизводить, речь не развивается...» →

Из письма Татьяны Монастырной, мамы Мирона: «Роды у меня были тяжелые и затяжные, ребенка врачи буквально выдавливали. Первые полтора месяца жизни он провел в больнице – вначале в реанимации, потом в отделении интенсивной терапии. Рефлексы у Мирона восстановились только после выписки домой, и мы сразу же занялись его лечением. Делали массажи, лечебную физкультуру, и сын начал догонять сверстников в развитии. Диагноз „детский церебральный паралич“ ему поставили в восемь месяцев. Но я не сдавалась, возила Мирона в разные клиники и реабилитационные центры. Вопреки всем прогнозам, мой малыш ползает, сидит, говорит, и врачи считают его перспективным!..» →

У Насти Шостак из кубанского села Цыпка год назад обнаружили воспалительную опухоль гортани. Три раза хирурги пытались ее удалить, но опухоль вырастала снова и почти полностью перекрывала просвет гортани. Настя не могла говорить, чтобы облегчить дыхание, ей вывели из горла специальную трубку – трахеостому. От хирургии пришлось отказаться из-за опасного расположения опухоли. Но после того, как Насте подобрали противоопухолевый препарат ксалкори, опухоль начала разрушаться, вернулся голос и свободное дыхание. Курс терапии рассчитан на год, жизненно важно его не прерывать, вот только цена лекарства – более двух миллионов рублей. Родителям Насти такую сумму в жизни не собрать. →

Из письма Альбины Курбатовой, мамы Вики: «Из-за врожденного нарушения развития, вызванного генетической поломкой, дочка сильно отстает в росте от своих сверстников. В шестилетнем возрасте Вика совсем перестала расти. Эндокринолог рекомендовал инъекции гормоном роста. Благодаря терапии за год Вика выросла на 11 см! Это очень хороший результат, сейчас рост дочки – 124 см, и она продолжает расти. Хотя пока еще в классе она самая маленькая по росту. Врачи говорят, что прекращать прием гормона никак нельзя...» →

Из письма Натальи Верховой, мамы Леры: «Роды у меня были тяжелыми, дочка сильно пострадала из-за нехватки кислорода. Сразу после выписки я видела, что с ней что-то не так: часто повышалась температура, малышка хватала ртом воздух, словно задыхалась. Но педиатр уверяла меня, что все в норме. Мы настояли на госпитализации, в больнице у Леры обнаружили ларингит, начали лечить, но у нее неожиданно случилась остановка дыхания. Дочку забрали в реанимацию и подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. По моему категорическому настоянию Леру перевезли в краевую больницу в Краснодар, и там врачи буквально спасли ей жизнь...» →

Из письма Оксаны Ханджян, мамы Карена: «Сын родился в срок, развивался по возрасту: гулил, смеялся, откликался на имя, брал игрушки, переворачивался. А в пять месяцев у него случился приступ судорог. В клинике, куда мы обратились за помощью, поставили диагноз „тяжелая форма эпилепсии, синдром Веста“, прописали противосудорожные лекарства, их пришлось несколько раз заменять. Судороги стали редкими, но устранить их полностью никак не удавалось. За это время Карен ослабел, почти не двигался, ни на что не реагировал...» →

Из письма Тамары Хатамовой, мамы Расула: «В шесть лет у Расула увеличились лимфоузлы на шее. Педиатр рекомендовал согревающие компрессы, но вскоре слева на шее образовалась шишка, которая стала расти. Сына экстренно госпитализировали, обследовали и поставили страшный диагноз: лимфобластная лимфома. Назначили химиотерапию, затем поддерживающее лечение. Но через год лимфоузлы вновь стали увеличиваться. Опять госпитализация, обследования, лечение. Расул стойко все переносил и быстро вышел в ремиссию...» →