Иркутск-акции

Из письма Олеси Шепченко, мамы Захара: «Когда я была беременна Захаром, у нас в доме случился пожар. Из-за сильного стресса начались преждевременные роды. Сын родился слабым, первые дни дышал через аппарат искусственной вентиляции легких. Когда нас выписывали, я думала, что мой малыш нагонит сверстников. Но Захар не начал вовремя сидеть и ползать. Врачи иркутской Городской Ивано-Матренинской детской клинической больницы поставили ему диагноз „детский церебральный паралич“...» →

Из письма Екатерины Тихоновой, мамы Сони: «С первых месяцев я стала замечать в поведении Сони странности: она не интересовалась игрушками, не пыталась говорить. Врачи ставили разные диагнозы – задержка речевого развития, синдром гиперактивности, дефицит внимания, – назначали лечение, но оно не помогало. В четыре года дочке поставили диагноз „умеренная умственная отсталость“...» →

Из письма Надежды Цай, мамы Сони: «В четыре года дочка заболела ангиной. По рекомендации врача мы лечили ее антибиотиками. После этого у Сони на теле стали появляться синяки и сыпь. Анализы показали, что количество тромбоцитов в крови в десятки раз меньше нормы. Соню экстренно положили в больницу. Иркутские онкологи поставили диагноз „иммунная тромбоцитопения“...» →

Из письма Гульнары Покацкой, мамы Ульяны: «У меня были тяжелые роды, дочка серьезно пострадала, ее три месяца выхаживали в больницах. Ульяна отставала в развитии, вовремя не научилась сидеть и ходить. После года врачи поставили ей диагноз „детский церебральный паралич“, и началась борьба за то, чтобы поставить дочку на ноги. Ульяну постоянно наблюдают врачи, регулярно лечат в стационаре, мы возим ее на реабилитацию в госцентры, в бассейн, делаем платно массаж. Ульяна жизнерадостная девочка, хорошо учится, а вот передвигаться сама до сих пор не может...» →

Из письма Татьяны Головизниной, мамы Марка: «Марк – наш долгожданный первенец. Роды у меня были тяжелыми, и, когда сын появился на свет, он был синюшным и не дышал. Врачи забрали его в реанимацию и никаких прогнозов не давали, из-за начавшихся судорог его ввели в медикаментозную кому. К счастью, Марка выходили, но его мозг серьезно пострадал. После выписки мы регулярно наблюдались у невролога, выполняли все назначения, но сын сильно отставал в развитии, в срок не научился сидеть, переворачиваться, ходить...» →

Из письма Марины Закутской, мамы Маши: «Маша – моя вторая дочка. Она родилась здоровой и сначала развивалась как все обычные дети. Но после семи месяцев вдруг стала бояться звуков, перестала откликаться на собственное имя. Врачи успокаивали, говорили, что со временем все придет в норму. Но после года Маша перестала брать игрушки, интересоваться окружающим миром, развитие остановилось. Я стала показывать дочь разным врачам, Маша проходила курсы лечения, но ничего не помогало...» →

Из письма Марины Семеновой, мамы Артема: «Мой сын родился здоровым и три года почти не болел. Осенью же прошлого года он вдруг начал пить много воды, стал капризным и замкнутым. Мы обратились к врачам. Оказалось, что сахар у Артема выше нормы в несколько раз. Сына сразу забрали в больницу, поставили диагноз „сахарный диабет“ и начали лечение. Потом Артема перевели в Иркутскую государственную областную детскую клиническую больницу, где эндокринологи подобрали дозу инсулина, научили контролировать сахар. Мне пришлось уволиться с работы, чтобы быть рядом с сыном. К счастью, есть приборы, которые облегчают жизнь диабетикам, не дают развиваться осложнениям. Сразу после выписки я купила Артему систему непрерывного мониторинга глюкозы...» →

Из письма Ольги Митрофановой, мамы Максима: «С лейкозом мой сын борется уже семь лет. Он прошел несколько курсов химиотерапии, болезнь то отступала, то возвращалась снова. Врачи НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии имени Р.М. Горбачевой (Санкт-Петербург) хотели провести Максиму трансплантацию костного мозга, но, к сожалению, полностью совместимого донора найти не удалось. Сыну становилось хуже, и тогда ему по жизненным показаниям назначили противоопухолевый препарат дазатиниб. Максим принимает его уже четыре года...» →

Из письма Анастасии Ларюшкиной, мамы Ангелины: «Дочка родилась намного раньше срока и была в очень тяжелом состоянии. Первые три месяца Ангелина провела в больнице, где ее выходили, научили дышать и есть. Но дочка отстает в развитии, не сидит, не ходит и не говорит. Мы жили в Якутии, и, чтобы лечить Ангелину, я переехала с ней в Иркутск, где больше специалистов по нашим проблемам. Иркутские неврологи поставили дочке диагноз „детский церебральный паралич паралич“...» →