Закономерность случайного

Нейрохирург Николай Глаголев о красоте операций
и нехватке кадров

Николая Глаголева можно назвать лучшим детским нейрохирургом Черноземья, он делает более ста сложнейших операций в год, спасает жизни маленьких пациентов. К нему, заместителю главврача по хирургии Воронежской областной детской клинической больницы №2, привозят оперировать детей не только и из соседних областей, но и из Ульяновска, Волгограда, Саратова. Уже третий год Николай Владимирович сотрудничает с Русфондом – помогает нашим подопечным со сложными черепно-мозговыми травмами, врожденной деформацией черепа. Интересно, что доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ, главный детский нейрохирург Воронежской области Глаголев пришел в медицину по воле случая.

– Николай Владимирович, неужели случайно стали врачом, к тому же нейрохирургом?

– Да, не буду лукавить. Я не мечтал о работе врача. Так сложилось. Я рос с мамой, жили мы в коммуналке, рядом был мединститут (сейчас – Воронежский государственный медицинский университет имени Н.Н. Бурденко). Учился неподалеку в школе №28, там был клуб юного медика. Студенты-медики водили нас в институт, анатомичку и даже в операционную второй горбольницы. Мне это стало интересно. И я решил поступать. Никто, в том числе и я, не верил, что поступлю. За два месяца вызубрил все, что недоучил в школе. Никогда так больше не учился! В итоге не добрал полбалла. Однако в тот год на педиатрический факультет решили зачислить 12 абитуриентов мужского пола, не добравших именно полбалла. Среди них оказался я. Со второго курса работал санитаром, потом – медбратом в оперблоке той самой второй горбольницы. Было очень тяжело. Но потом втянулся – стал капитаном команды КВН курса, руководил факультетским театром миниатюр. И получал повышенную стипендию. На четвертом курсе я женился, через год у нас родилась дочь. У нее на лице было родимое пятно. Тогда я решил: стану хирургом и удалю пятно. В то время было нелегко попасть в хирургию, но, учитывая мой стаж работы в оперблоке, меня зачислили в хирургическую группу на шестом курсе. Операция, кстати, дочке не понадобилась, оказалось достаточно косметологических процедур.

– Но это определило вашу судьбу?

– Получается, да. И дальше все складывалось. Выпускнику мединститута было почти невозможно попасть в Областную детскую больницу №2 (тогда – Детскую городскую клиническую больницу №7). Но мне опять повезло: оставили по месту распределения жены. Она с красным дипломом инженера осталась в Воронеже. А я после интернатуры в итоге был принят в отделение нейрохирургии больницы с испытательным сроком в три месяца. Это было в 1987 году.

– Уже более 30 лет вы работаете детским нейрохирургом, ни разу не было страшно оперировать ребенка?

– Я мог бы сказать много штампов. Но, думаю, меня не поймут коллеги. Вспомнились слова, которые недавно сказала молодой врач: «Работать нейрохирургом – это круто! Круто понимать, что ты идешь на шаг впереди, работаешь в одной из самых сложных и технологичных областей медицины».

Я волнуюсь перед операцией, когда приходится оперировать ранее недоступные зоны мозга. Но бояться нельзя. Если это случится – надо уходить из хирургии. Надо учиться оперировать. Если знаешь, что делаешь, – не боишься. Правда, я слышал, что, когда не знаешь, – тоже не боишься… Но среди наших врачей я таких, к счастью, не встречал.

Со мной рядом много замечательной молодежи, последователей нашего учителя Владимира Исааковича Колтуна – основателя детской нейрохирургии Черноземья. Среди них есть по-настоящему одержимые своим делом врачи – совмещают науку и практику.

Наше отделение создано в 1975 году по инициативе профессора Анны Андреевны Русановой. Усилиями Владимира Исааковича в 1979 оно стало нейрохирургическим центром не только Черноземья, но и Поволжья. Сегодня мы являемся самым крупным после Москвы отделением в Центральном федеральном округе. В Черноземье подобных отделений нет. Наши возможности – это микронейрохирургия, нейроэндоскопия, хирургия пороков развития, гидроцефалии, черепно-мозговых травм и сколиозов. Мы делаем около 200 операций в год. Число операций растет прежде всего в связи с расширением возможностей диагностики и хирургии. По статистике нуждающихся в нашей помощи детей больше, чем мы сегодня делаем операций. В частности, это дети с гипертонусом при ДЦП и эпилепсией, которым не помогают медикаменты. Мы лечим детей не только из Воронежской, но и из Белгородской, Курской и Липецкой областей, а также из Ульяновска, Саратова, Волгограда. Число иногородних пациентов после длительного перерыва, связанного с проблемами межтерриториальных расчетов, в последнее время растет.

– Какая операция в вашей практике произвела наибольшее впечатление?

– На меня каждая операция производит впечатление, честно! Но вообще впечатляют операции, которые проводятся эндоскопически. Они позволяют за короткое время, не травмируя пациента, выполнить сложные манипуляции, которые раньше были невозможны даже при открытой хирургии. Эндоскопический метод сегодня развивается, мы учимся таким операциям, стараемся их внедрять. Они производят неизгладимое впечатление своими результатами и своей красотой.

– На ваш взгляд, что сегодня является главной проблемой российской детской нейрохирургии?

– Прежде всего – кадры. Отсутствие нейрохирургов, оказывающих помощь детям в ряде субъектов России. Подготовка кадров – приоритетная задача, которую сегодня решает Минздрав. Это и ординатуры, и непрерывное медицинское образование, и разработка профессиональных стандартов.

– Ваша работа – это фактически образ жизни. Остается ли время на семью, отдых, увлечения?

– Моя жена – доктор технических наук, заведующая кафедрой, дочь окончила Санкт-Петербургскую педиатрическую академию, работает врачом, я ими очень горжусь. Есть две очаровательные внучки. Что касается увлечений, мне нравится активный отдых. Когда есть возможность, занимаюсь кайтсерфингом и горными лыжами.

Мария Старикова,
Воронежская область
Фото Олега Харсеева