РБК-акции

Из письма Юлии Фомушкиной, мамы Алены: «Еще до рождения дочки врач на УЗИ обнаружила у нее кишечную непроходимость, это привело к некрозу (омертвению) тонкой кишки. На второй день жизни дочку прооперировали, потом понадобилось еще две сложнейшие операции. Врачам удалось сохранить лишь 20 сантиметров тонкой кишки (у здорового ребенка длина тонкой кишки в норме около 2 метров. – Русфонд). Состояние Алены было крайне тяжелым, но она активно восстанавливается, растет, прибавляет в весе...» →

У Исмаила Исмаилова из села Долиновка Ставропольского края острый лимфобластный лейкоз. Болезнь обнаружили внезапно, сразу начали лечение, но у мальчика возникла аллергическая реакция на основные препараты химиотерапии. И теперь единственный возможный вариант спасения ребенка – не прерывая основного лечения, провести иммунотерапию препаратом блинцито. Но это лекарство очень дорогое, в клинике его нет, предполагается, что мама Исмаила должна купить его сама. Но ей это просто не по силам.  →

Лева Малахов живет в Новосибирске с родителями и младшим братом Леней. У Левы несовершенный остеогенез – с рождения чрезвычайно хрупкие кости. Мальчик перенес множество переломов, прошел 13 курсов лечения препаратом, укрепляющим кости, ему сделали семь операций – укрепляли бедра титановыми штифтами, которые периодически приходилось заменять. После года нормальной жизни – без переломов и больниц – Лева сломал левое бедро, буквально на ровном месте. Рентген показал, что внутрикостный стержень погнулся, сместился и перестал выполнять свою защитную функцию. Сейчас мальчика спасет только операция – установка нового раздвижного штифта взамен испорченного →

Даша Бурик живет с мамой в городе Белореченске Краснодарского края, сюда они переехали три месяца назад из Херсона. У девочки очень редкое генетическое заболевание – болезнь Гоше. Из-за дефицита фермента, расщепляющего продукты обмена, внутренние органы увеличиваются, нарушается кроветворение, кости становятся ломкими. Препарат, который позволяет компенсировать этот дефицит, раньше Даша получала бесплатно. Пока ее мама оформляет гражданство России, и рассчитывать на бесплатное лекарство она сможет не раньше января следующего года. Но его запас уже подходит к концу, лечение прерывать нельзя, а до нового года Даше надо как-то дожить →

Из письма Екатерины Некрасовой, мамы Кирюши: «Кирюша и Ярослав – двойняшки. Еще до их рождения врач на УЗИ увидела, что у одного из детей нарушен кровоток, поэтому рожать надо было в перинатальном центре, где ребенку в случае необходимости смогут оказать квалифицированную помощь. В Костроме этот центр закрыт. Я узнала, что по ОМС можно прикрепиться к московскому роддому, так и сделала, и мои мальчики появились на свет в Москве. Состояние Ярослава вызвало опасения, его на два дня забрали в реанимацию, подключили к дыхательной аппаратуре, а Кирюша остался со мной...» →

Из письма Екатерины Филюковой, мамы Егора: «В полгода у сына, который до этого был активным, здоровым и прекрасно развивался, начались странные проявления – кожа покрылась пятнами и ранками. Врачи вначале предположили аллергию. Назначенное лечение не помогало, малыш расчесывал ранки до крови, и педиатр решила, что у него чесотка. Но от едких мазей становилось только хуже. А вскоре у Егора пожелтели кожа и белки глаз, поднялась температура, и его увезли в районную больницу. Следующие полгода сыну лечили гепатит, анемию, переводили нас с ним из одной больницы в другую, а улучшений не наступало...» →

Из письма Павла Миронюка, папы Тимура: «Месяц назад сын попал в больницу с температурой и болью в животе. Тогда анализ крови показал, что у Тимура низкий гемоглобин. Сыну прокапали антибиотики, затем назначили лекарство для повышения гемоглобина и выписали его домой. Через три недели жена обнаружила у Тима шишки на затылке, а на следующее утро появились уплотнения на шее и под мышками – это воспалились лимфоузлы. Мы сразу же повезли Тимура в областную детскую больницу в Херсоне (мы сами из села неподалеку), где его осмотрел гематолог. Анализы крови оказались плохими...» →

Из письма Марии Моисеевой, мамы Пети: «У меня было трое сыновей, младший умер от тяжелого порока сердца. Когда я ждала Петю, всю беременность проходила в тревоге за его здоровье. Врачи никаких отклонений не видели. Малыш, казалось, родился здоровым, но у него была впалая, воронкообразная грудь. Рос болезненным, я даже не решалась отдать его в детский сад. В сентябре Петя пойдет в первый класс, сейчас проходим с ним медкомиссию. Спросила у хирурга, не влияет ли деформированная грудная клетка на работу сердца...» →

Из письма Анастасии Калашниковой, мамы Есении: «При рождении у дочки выявили дефект межпредсердной перегородки. Меня это не напугало, потому что в нашем роду многие дети рождались с таким дефектом, со временем он сам закрывался. И у старшего сына сам закрылся. Но у Есении дефект составлял шесть миллиметров, для крохотного сердечка это довольно много. Врач в кардиоцентре сказал, что нужна операция на открытом сердце, примерно через полгода, чтобы малышка окрепла. Есения росла активной, крепенькой, щечки розовые – никто бы не подумал, что у нее больное сердце...» →