Крым-акции

Из письма Ольги Копач, мамы Луки: «Сын, мой единственный и желанный ребенок, при рождении перенес кислородное голодание, это привело к поражению мозга. В два года Луке диагностировали детский церебральный паралич, оформили инвалидность. Я сразу стала заниматься здоровьем сына – водила на занятия в реабилитационный центр Севастополя, мы ездили на реабилитации в другие города, за свой счет лечились в частных клиниках. Луке сделали две операции для снижения спастики ног, но, к сожалению, после второй ситуация ухудшилась – сыну стало труднее удерживать равновесие и ходить...» →

Из письма Ольги Буныгиной, мамы Феди: «Мой единственный сын родился в срок. В роддоме врачи обнаружили у него кефалогематому на голове справа – кровоизлияние между надокстницей и костями черепа. Первые полтора года Федя нормально развивался, никаких отклонений мы не замечали. Но потом случился откат в развитии, сын даже перестал агукать, был очень нервным. В три года у Феди диагностировали поражение центральной нервной системы и задержку психоречевого развития, назначили лечение...» →

Из письма Анны Донской, мамы Златы: «Моя дочь родилась с синдромом Биндера – редким врожденным заболеванием, при котором деформируется средняя часть лица. Нос у Златы был широкий и плоский, будто вдавлен, а верхняя челюсть недоразвита. Мы долго искали врачей, которые могли бы помочь дочке, и нашли их в московском Центре челюстно-лицевой хирургии. Благодаря читателям Русфонда в 2018 году Злате начали там ортодонтическое лечение...» →

Из письма Ольги Буныгиной, мамы Феди: «Мой единственный сын родился в срок. В роддоме врачи обнаружили у него кефалогематому на голове справа – кровоизлияние между надокстницей и костями черепа. Первые полтора года Федя нормально развивался, никаких отклонений мы не замечали. Но потом случился откат в развитии, сын даже перестал агукать, был очень нервным. В три года у Феди диагностировали поражение центральной нервной системы и задержку психоречевого развития, назначили лечение...» →

Из письма Галины Петуховой, мамы Нади: «Моя единственная дочь появилась на свет преждевременно, в тяжелых родах, сама не задышала. Врачи выхаживали Надю в реанимации, выписали с множеством диагнозов: из-за кровоизлияния в головной мозг и кислородного голодания пострадала нервная система, и дочка не могла развиваться как все дети. Когда Наде было чуть больше года, оформили инвалидность по диагнозу „детский церебральный паралич“...» →

Из письма Кристины Зуйковой, мамы Давида: «Сын появился на свет в тяжелых родах. Родовая травма стала причиной кефалогематомы – кровоизлияния между костями черепа и надкостницей. Также у Давида выявили гидроцефалию, при которой в головном мозге скапливается спинномозговая жидкость. Мы наблюдались у невролога, никаких отклонений в развитии сына не замечали: он по возрасту начал садиться, ползать, держать игрушки. Но в два с половиной года Давид все еще не разговаривал...» →

Из письма Гульзаны Килямовой, мамы Эдие: «У дочки синдром Гольденхара – редкое и тяжелое врожденное заболевание, при котором нарушается формирование костей и мягких тканей лица. Эдие родилась с асимметричным лицом, расщелиной нёба, недоразвитием челюстей и ушных раковин. Ей трижды делали операции по коррекции расщелины нёба – две по ОМС, третью мы оплачивали сами. Проведя последнюю, врачи сказали, что продолжать лечение можно будет только через год. Сейчас этот срок подошел, но в Крыму за дальнейшее исправление дефектов никто не взялся. Мы обратились в Центр челюстно-лицевой хирургии в Москве...» →

Из письма Натальи Браду, мамы Богдана: «Сын родился намного раньше срока, совсем слабым, его сразу забрали реаниматологи, поместили под аппарат искусственной вентиляции легких. Два месяца врачи боролись за жизнь Богдана. Выписали с диагнозом „поражение центральной нервной системы“, но реабилитацию пришлось отложить: сына еще полгода лечили от сосудистых опухолей в печени. В год диагностировали детский церебральный паралич. С тех пор мы постоянно ездим на реабилитацию...» →

Из письма Татьяны Будзан, мамы Карины: «Дочка – мой желанный и любимый ребенок. В роддоме никаких отклонений у Карины не выявили, но в четыре месяца я заметила, что она не может разжать правую ручку и не фиксирует взгляд. Переворачиваться дочка научилась только в восемь месяцев. В год ей диагностировали детский церебральный паралич. Я сразу занялась лечением Карины, но у нее случился судорожный приступ, и реабилитацию пришлось приостановить. Как только наступило улучшение, мы с разрешения врачей продолжили восстановительное лечение...» →