Крым-акции

Из письма Елизаветы Мищенко, приемной мамы Вики: «Членом нашей семьи Вика стала в декабре 2022 года, до этого девочка воспитывалась в интернате и в других приемных семьях, ее родной мамы нет в живых. Нам с мужем хотелось сделать все возможное и невозможное, чтобы Вика стала счастливой, любимой и здоровой. А проблемы со здоровьем у нее серьезные, и мы шаг за шагом стараемся их решить. За год жизни с нами девочка 14 раз лежала в больницах, перенесла три операции. Сейчас Вика больше всего страдает от проблем с позвоночником...» →

Из письма Юлии Гулиевой, мамы Леры: «Дочка родилась раньше срока, весила чуть больше килограмма, ее три месяца выхаживали. Развивалась Лера с задержкой, никак не начинала переворачиваться и ползать. Мы делали массажи, ходили в бассейн. В три года ей поставили диагноз „детский церебральный паралич“. Дочка уже ходила, держась за руку, когда по рекомендации врачей начала носить специальный ортопедический аппарат. Через восемь месяцев у нее появились боли в ногах...» →

Из письма Кристины Васильевой, мамы Арины: «Когда дочка пошла в школу, мы заметили у нее перекос плеч – правое было немного выше левого. По рекомендации ортопеда Арина стала регулярно, трижды в неделю, плавать в бассейне и заниматься лечебной физкультурой. Но тем не менее в десять лет, когда она начала активно расти, позвоночник искривился настолько, что дочку заковали в жесткий корсет Шено, который она носила по 22 часа в сутки, снимая лишь для гимнастики и гигиенических процедур. Это не помогло, и сейчас у Арины часто болит спина, она не может долго ходить или стоять, нуждается в отдыхе. Несколько лет назад появилась одышка…» →

Из письма Ольги Паскевич, мамы Ксюши: «В августе 2019 года у дочки поднялась высокая температура, а через три дня стала плохо работать рука. Мы поехали в больницу. Пока врачи пытались выяснить, что происходит с Ксюшей, у нее отказали ноги. Оказалось, у дочки развился синдром Гийена – Барре, болезнь поразила периферические нервы, из-за чего Ксюшу парализовало. Четыре месяца она провела в реанимации на аппарате искусственной вентиляции легких. После болезни была очень слаба, могла только лежать...» →

Из письма Майи Ивановой, мамы Гоши: «Сын вовремя начал держать голову, садиться, ползать и ходить, но не заговорил. Врачи успокаивали: нужно, мол, подождать, мальчики начинают развиваться позже. Но и в два года Гоша только произносил отдельные звуки и „напевал“, интонационно копируя чужую речь. И нас настораживало, что малыш не играл с другими детьми, – всегда отходил в сторону, чтобы играть самому...»  →

Из письма Светланы Власовой, мамы Златы: «Дочка родилась в срок, но перенесла кислородное голодание и кровоизлияние в мозг. В первые сутки жизни у Златы начались судороги, с ними удалось справиться. Чтобы перевезти дочку из нашего города через горный перевал в республиканскую больницу в Симферополе, врачи ввели Злату в медикаментозную кому. Боялись, что от перепада атмосферного давления состояние малышки еще сильнее ухудшится. Злату перевезли, неделю она провела в реанимации. Выписали нас, когда дочке был месяц, сразу же с разрешения врачей мы начали реабилитировать нашу кроху. Злата развивалась с задержкой...» →

Из письма Олеси През, мамы Жени и Насти: «У наших детей генетический синдром Тричера Коллинза. У Насти отсутствовало левое ухо и слуховой проход, нижняя челюсть была недоразвита. Мы надеялись, что младший ребенок будет здоров, но случилось иначе: у него та же болезнь. Настю в младенчестве было трудно кормить, и сейчас ей по-прежнему непросто откусывать и жевать пищу. А ситуация с Женей еще тяжелее: кроме недоразвитой челюсти у него проблемы с дыханием. Сын много раз попадал в реанимацию с остановками дыхания...» →

Из письма Фатимы Аметовой, мамы Селима: «Селим при рождении перенес кислородное голодание, попал в реанимацию, пять дней дышал с помощью аппарата искусственной вентиляции легких. Еще в перинатальном центре нам сказали, что у него пострадали левые отделы мозга. Держать голову, переворачиваться и садиться сын начал позднее, чем дети его возраста. В год ему поставили диагноз „детский церебральный паралич“. Как только разрешили врачи, мы начали реабилитацию. Селим проходил ее в государственных медцентрах, мы обращались также к частным специалистам. В результате сын научился ходить, но вся правая сторона у него функционирует хуже левой. Правая рука не работает, всегда зажата в кулак. Он плохо владеет правой ногой, и походка неустойчивая...» →

Из письма Анастасии Золотоверх, мамы Глеба: «Болезнь проявилась у Глеба в восемь месяцев. Сын перестал спать по ночам, потом добавились истерики и обмороки, кровотечения из носа и из ушей. К полутора годам Глеб практически перестал разговаривать, стал абсолютно неуправляемым. Нам долго не удавалось выяснить, что с ребенком. Только в три года сыну поставили диагноз „атипичный аутизм“, тогда же нам удалось попасть в московский Институт медтехнологий. Благодаря помощи читателей Русфонда Глеб в течение двух лет проходил там лечение. И есть результаты...» →