2:1 в пользу медиков
Студенты Тихоокеанского государственного медицинского университета вступили в регистр доноров
Фото Алексея Каменского
Большая поточная аудитория ТГМУ быстро заполняется юношами и девушками в белых халатах. Все садятся в задней части зала и по бокам, как будто мы заезжие актеры и сейчас в центре зала устроим представление. Но Анна Синенко, преподаватель медицинского права, сдвигает неподатливую студенческую массу вперед. Синенко давно интересуется темой костного мозга и очень нам помогла – включила лекцию* в учебный план. Студентам не пришлось ни ждать, ни отрываться от других занятий, поэтому собралось больше сотни человек.
Лекции у Евгении Лобачевой, руководителя центра привлечения доноров Национального РДКМ, всегда об одном и том же, о костном мозге, но разные для разной аудитории. Работники собесов и полицейские, оленеводы Таймыра и студенты московского вуза – для всех свои вариации, образы, доводы. Рассказать про донорство не так-то просто: нужно соединить вместе сразу четыре истории: про костный мозг – где он и зачем; про лейкоз и пересадку костного мозга; про совместимость тканей и проблемы, которые она создает при трансплантации; про регистры потенциальных доноров как способ эти проблемы решить.
Но для медиков Лобачева начала лекцию примерно с середины – на пятом курсе про костный мозг и лейкоз они, конечно, все знают. Но уже с тканевой совместимостью все не так гладко. Например, кто-то из студентов сказал, что для подбора донора костного мозга пациенту надо проверить в среднем миллиард вариантов. Если так, нечего было бы и пытаться найти совместимого донора, все равно бы ничего не вышло. Правильная цифра – в 100 тыс. раз меньше. Про ситуацию с регистрами доноров в России тоже практически никто ничего не знал. В странах с развитыми регистрами – не так. Опрос, проведенный в США среди студентов медицинских вузов и ординаторов, показал, что 51% из них не только знакомы с темой донорства костного мозга, но уже состоят в регистре.
Самое интересное началось в конце: студенты стали задавать вопросы. Очень по делу, интересные и сложные.
– Пересадка – один из способов лечения. Эффективность лечения – это процент случаев, в которых оно помогло. Каков этот процент при трансплантации костного мозга? – поднялась из первого ряда девушка в очках.
Ей объяснили, что результат зависит от заболевания, от возраста донора и пациента, а также от многих других факторов. Для ответа потребуется целая лекция. И читать ее должен врач.
Или вот еще такой вопрос.
– В семье несколько случаев рака. Возможно, это связано с какой-то генетической мутацией. Не передаст ли такой человек вместе со своим костным мозгом эту генетическую поломку? – спросил один из студентов.
Был и хитрый вопрос про аллергию:
– Аллергия связана с иммунитетом, у них общий механизм. А иммунные клетки вырабатывает костный мозг. Если у человека сильная реакция на многие аллергены, не значит ли это, что его костный мозг непригоден для трансплантации?
После лекции я поспрашивал студентов про мотивы вступления или невступления в регистр. Были ответы очевидные и привычные: «Я будущий врач, а врачи должны помогать людям – как же иначе?» Но было и тотальное, базаровского типа отрицание: «Безусловно, не буду никуда вступать. Сдача костного мозга – это труд, а любой труд должен оплачиваться. Альтруизм вреден, так как развращает общество».
Встретился и чисто математический подход:
– Сомнений, что надо вступить в регистр, у меня нет – и ни у кого быть не должно, – заявил будущий травматолог Руслан. – Это же элементарно: чем больше доноров, тем выше шансы найти подходящего. Еще лучше было бы ввести презумпцию согласия граждан на анализ их генетического материала – так шансы бы выросли гораздо существеннее.
А вот Никита ждет, что донорство поможет ему самому. После лекции он спросил, не является ли депрессия противопоказанием для донорства.
– Нет, конечно, у нас пол-Москвы сейчас в депрессии, – долго не раздумывая, ответила Евгения Лобачева.
Я решил кое-что у Никиты уточнить. Ведь депрессия – это среди прочего безразличие к тому, что вокруг. Если тебе нет дела до других людей, как тут может возникнуть желание стать донором?
– У меня было не столько наплевательское отношением ко всему, сколько чувство вины и бессилия, – спокойно объясняет Никита. – Два года я был в этом состоянии, ходил на лекции, но знания не усваивал. Я чувствовал себя виноватым, что усугубляло депрессию, – это был замкнутый круг. Я много читал про свое заболевание. Однажды наткнулся на исследование, что любая добровольная помощь улучшает психическое состояние человека в депрессии. Я стал сдавать кровь. Помогал раздавать еду и воду во время ледяного дождя. А теперь стану еще и потенциальным донором костного мозга.
После лекции 38 человек сразу вступили в регистр, а еще несколько обещали сначала разобраться с противопоказаниями и потом решить. 40% – это очень хороший результат, в среднем вдвое больше, чем у аудитории, не связанной с медициной. Я уверен, что это были обдуманные и осознанные решения и, когда дойдет до реального донорства, никто не передумает и доведет дело до конца.
* Поездка представителей Национального РДКМ во Владивосток, включавшая проведение данной лекции и другие мероприятия, состоялась в рамках проекта «Шаг к жизни – развитие культуры донорства костного мозга в Приморском крае». Президентский грант на этот проект выиграла НКО «Восток», партнер Национального РДКМ.
