После комы – на самокат
Ярослав Гаркавенко, которому Русфонд помог оплатить обследование в Германии и реабилитацию после операции на мозге, катается на самокате и гуляет со своим лабрадором
Так не бывает
У человеческой психики есть такая особенность: все страшное, непонятное, непереносимое она вытесняет. Вот и разговор с мамой Ярослава Настей проходит со многими «не знаю», «не помню», «трудно объяснить». Учитывая, что врачи почти не давали ребенку шансов, говорили, что если даже он выкарабкается, то будет «овощем», – это понятно, Настина психика защищалась. А началось все так: в 3,5 года Ярослав вернулся из садика с температурой. Дома ее не смогли сбить, ночью приехала скорая, утром в больнице у малыша отнялась речь, а потом он впал в кому. С боем, жалобами к уполномоченному по правам ребенка Насте и ее мужу удалось добиться транспортировки сына в реанимацию Центральной городской больницы Ростова‑на‑Дону. Там выявили гнойный менингоэнцефалит. Девять дней мальчик провел без сознания на аппарате искусственной вентиляции легких. А его родители жили в машине под окнами реанимации. Настя ходила в храм, молилась и просила чуда.И оно случилось, Ярослав открыл глаза и сказал: «Мама!» Врачи ахнули: так не бывает!
Пятнадцать приступов в день
А потом был год реабилитации. Ярослав был худой, как тростинка, в корсете-ошейнике и совершенно беспомощный: менингит поразил отделы головного мозга, отвечающие за двигательные функции, отнялась левая сторона тела. Настя кормила сына с ложки, привязывала его ноги и руки малярным скотчем к трехколесному велосипеду, и Гаркавенко наматывали по городку 10 км в день. Плюс препараты. Ярослав шел на поправку быстрыми темпами. И вдруг, спустя год, у него начались приступы эпилепсии. Про это заболевание Настя знала только из школьных уроков по ОБЖ: что человек падает в судорогах, а изо рта идет пена. Но у Ярослава все было иначе – он стал замирать. Сидит, играет – и вдруг зависает. Потом к замиранию добавилось мычание. Так было пять, потом десять, а затем пятнадцать раз в день. Врачи в городе Шахты, где живет семья, отмахивались – мол, ребенок балуется. Настя повезла сына в Москву. Там Ярославу назначили противосудорожные препараты, и приступы прекратились. Но когда семья вернулась домой, снова начались приступы. Спасти Ярика могла только операция. Надо было выявить очаг эпиактивности в мозгу и удалить. Столичные врачи найти очаг не смогли, а обследование в Германии стоило почти 4 млн руб. И читатели Русфонда собрали эти деньги.Летом 2020 года Ярослав с мамой съездили в клинику Шён (Фогтаройт, Германия), а затем в Москве прошла сложнейшая операция, после которой у мальчика снова отнялась левая сторона тела.
– Врач нам объяснил, что в таком возрасте мозг еще может подстроиться: здоровая часть может взять на себя функции удаленной зоны, надо только больше работать, – рассказывает Настя.
Архимедов рычаг
Работать – значит заставлять ребенка двигаться. Мама подхватывала Ярослава сзади, ставила его на ноги и заставляла ходить по палате, потом – по коридору. Врачи удивлялись упорству обоих и тому, как откликается на тренировки организм ребенка. Но нужна была полноценная реабилитация, которая, как архимедов рычаг, перевернула бы жизнь Ярослава. Семья обратилась в центр «Три сестры» в Московской области.И снова мальчику помогли читатели Русфонда. После первого курса реабилитации инвалидную коляску удалось заменить на самокат. Левая рука, которая раньше висела плетью, стала подвижной – мальчик может открывать двери, поворачивать кран. Ярослав стал увереннее ходить – остались небольшие нарушения постановки стопы, но главное – что он может передвигаться. И даже гуляет с друзьями во дворе. Дома занимается с мамой и играет с новорожденной сестрой – она родилась сразу после его возвращения с реабилитации. Теперь он старший брат, а значит, надо скорее восстанавливаться. И быть примером для малышки Валерии. Так думает сам мальчик.
– В «Трех сестрах» у сына был график плотнее, чем у некоторых работающих взрослых. Три раза в день лечебная физкультура, тренировки в бассейне, занятия с логопедом и психологом. К концу курса Ярослав уже мог поднять коробку, захватывать предметы, научился плавать. И особенно я благодарна за занятия с эрготерапевтом. Специалисты не обещают, что восстановится мелкая моторика, но Ярослава научили обходиться теми возможностями, которые у него есть: к примеру, он научился одеваться одной рукой, заправлять кровать, умываться, чистить зубы, мыть посуду. Но мы стараемся включать и вторую руку – это задание нам дали в центре, – рассказывает Настя.
Поэтому она по сто раз в день напоминает: «Ярослав, наступай на всю ногу!», «Открывай дверь левой рукой!», «Ты забыл поприседать!», «Держи спину ровнее!» Все это и упражнения, и слова-маячки – напоминания о том, что скоро третий курс реабилитации, оплаченный жертвователями Русфонда. И Ярослав – теперь уже с бабушкой – снова поедет в «Три сестры» и там сможет научиться брать ключи, кружку или книжку. И можно будет уже строить планы на лето, а может быть, и на всю жизнь: Ярослав пока видит себя стендапером, хочет шутить про школу и про то, что он из-за онемения левой стороны тела постоянно попадает в смешные ситуации. Падает, допустим, или не сразу может открыть дверь. Или они с лабрадором по кличке Рейчел (не собакой, а ураганом) меняются местами: собака начинает вести себя как человек, а Ярослав – как пес. Вот такие могут быть шутки.
Но все это пока. До следующего курса реабилитации в «Трех сестрах». А после – пока неизвестно. Настя мечтает, чтобы у сына появилось любимое дело. Потому что он умный, талантливый и скоро окончательно восстановится. А папа даже не мечтает: он уверен, что все будет хорошо. Ведь такой уже путь пройден, иначе и быть не может.
Фото Светланы Ломакиной и из личного архива семьи Гаркавенко
