Мостовщиков

Должна ли медицина быть доброй? Если мы ждем от врачей помощи, надо ли понимать ее как нравственную, душевную категорию? Зависит ли выздоровление пациента от человеческих чувств работников больницы? В Новосибирском НИИ травматологии и ортопедии не так давно я наблюдал, как работает передовое диагностическое устройство – томограф. Он довольно быстро сканирует человека и показывает его на экране компьютера в виде скелета, покрытого тканями. Отчетливо видно, что у этого скелета нет характера, чувств, ожиданий, надежд. Он послушен нажатию компьютерной мыши и удобен для разглядывания и составления схемы лечения. Заведующий отделением лучевой диагностики доктор медицинских наук Александр Стрыгин уверил меня, что современная медицина и не должна быть сентиментальной:  →

Многие люди испытывают разочарование. Как ни странно, даже чаще, чем успевают почувствовать очарование. Я вообще думаю, это разные процессы и даже разные люди, связанные друг с другом только тем обстоятельством, что на всех действуют какие-то чары. Тем не менее, именно разочарование человека имеет особенную важность, а способность справиться с ним – значение. Любопытно, что на этот счет думают врачи. Вот что я услышал в Новосибирске от главного врача клиники НИИ травматологии и ортопедии Татьяны Перцевой:  →

Разговоры о жизни и смерти не будут отвлеченными, если вести их с врачами. Особенно с врачами опытными, пожившими и повидавшими. Я был недавно в Новосибирске, там познакомился с хирургом Михаилом Михайловским, профессором, заведующим отделением детской и подростковой вертебрологии местного НИИ травматологии и ортопедии. Михайловский – врач в пятом поколении, общепризнанная звезда, говорят, у него в интернете есть даже группа фанатов. Доктор оперирует позвоночники, ставит на ноги детей, живущих в невыносимом, согнутом, искаженном состоянии, фактически калек. Любопытно послушать, что говорит Михайловский об отчаянии и тупиковых ситуациях:  →

«Алеша, что ты думаешь об олигархах? Это слово употребляется теперь так часто и естественно, что мы наверняка что-то пропустили. Может быть, какой-то тайный ритуал или акт наложения заклятия. Все-таки олигарх всегда относился к миру полумифических существ и вдруг оказался в реальности. Как? →

– Отнесись к этому философски, – часто говорит мне кто-то другой во мне. – Конечно, – всегда отвечаю я. Ни я, ни кто-то другой во мне не знаем, что это значит и как себя надо вести. Но именно поэтому мы и думаем, что ко всему относимся философски. →

«Алеша, вообрази. Я до сих пор не могу поверить в шашлык. Он так прост и однозначен, что невозможно понять, как он вообще существует в России. Шашлык противоречит всем базовым ценностям русской цивилизации, ее скрепам, кодам, традициям, миссии и способу познания мира. Простой кусок мяса, пожаренный на открытом огне и предназначенный в пищу не имеет в России никаких шансов. Всемирно-историческая роль русского народа, ее истинная суть, состоит не в том, чтобы сделать из чего-нибудь шашлык, а в том, чтобы что-нибудь сделать из шашлыка. Мясо. Огонь. Еду. Деньги. Революцию. Справедливость. При этом подлинно русский шашлык должен быть отварным, многослойным, с майонезом, из картошки и называться “Наполеон”. Его должны есть по случаю праздника или войны после третьего тоста и до драки. Остальное – вторжение, заговор, предательство и измена. →

«Алеша, вот еще несколько штрихов, чтобы покончить с современностью. Она состоит в том, что я, конечно же, не бриллиант, рожденный в Лотосе, а стареющий посредственный мужчина, прописанный в Москве. Но иногда я добавляю к этому звезды, океаны, дроздов, немного музыки, кофе и слов. И иногда этого хватает для современности. Но забудем теперь о ней. Поговорим о человеке.  →

«Алеша! Вот ты пишешь, что не разбираешься в современности. Вроде бы это тревожит тебя или ты пользуешься этим для красоты речи. Но я тебе скажу, что в современности и не надо разбираться. Вся современность – это всего лишь ты сам. И если б ты хоть отчасти понимал это, тебя бы звали Ом Мани Падме Хум, ты был бы бриллиант и жил в лотосе. Но насколько я тебя знаю, это не так. →

«Алеша! Меня взбудоражило твое желание закончить труд Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина и составить задуманный им перед смертью толковый словарь забытых слов. Я попробовал представить, какие это слова, зачем мы их забыли и надо ли их вспоминать. Интересно, что вместе со мной это, оказывается, уже делают какие-то люди с фантазией и деньгами. Во всяком случае, в Москве у дорог стоят огромные рекламные объявления, которые предлагают рассказать детям, что такое «Доверие», «Любовь», «Достоинство», «Честность» и так далее. Я, Алеша, думаю, что, если ты пойдешь этим путем, тебя возненавидят не только дети, но также и старики. Детям, безусловно, более интересны секс и спички, а старикам – паспорт, ширинка и газ. Зачем тебе говорить о том, что каждый знает и безо всяких определений? Это все равно, что рассказывать, как пользоваться пальцем, если скучно, и ногой, если надо купить молока. →