Из бизнеса – в благотворительность
Более 400 сирот обрели семьи благодаря иркутскому фонду «Дети Байкала»
Гульнара Гарифулина (центре) с волонтерами фонда в интернате
Алина Майская: Гульнара Анатольевна, расскажите, как начиналась история фонда, какие проекты реализуются сейчас и каких успехов за это время удалось добиться?
Гульнара Гарифулина: Два наших основных проекта – «Подари ребенку семью» и «Наставник» – мы запустили еще в 2015 году на волонтерских началах. Уже в 2016 году зарегистрировали фонд «Дети Байкала», это было больше юридической необходимостью. Став НКО, мы смогли участвовать в грантовых конкурсах. Мы выиграли уже четыре президентских гранта и сейчас подали заявку на пятый. Благодаря этим средствам проект удалось расширить, открыть новые направления. За это время мы создали более 1200 видеоанкет, 458 детей ушли в приемные семьи. Если считать, что в среднем один детский дом вмещает в себя 60 детей, можно сказать, что мы помогли расформировать почти восемь детских домов.
А. М.: С детьми какого возраста вы работаете? Полагаю, что легче найти семью для малышей, а у подростков шансов на новый дом не так много?
Г. Г.: Поскольку в России много бездетных семей, в устройстве здоровых малышей трудностей нет. Но мы легких путей не ищем, помогаем тем, кого трудно устроить, – это дети-инвалиды, подростки и сиблинги (дети одних родителей. – Русфонд). Одного ребенка с радостью берут, особенно если он маленький, а вот если у него есть братья или сестры, это сложнее. Однако у нас был случай, когда мы нашли одну семью для мальчика и его шести сестер. Супруги из Крыма увидели сделанную нами видеоанкету и прилетели за детьми. Еще когда мы снимали ролик, я думала, что шансов мало. Но мы работаем по принципу: глаза боятся – руки делают. И иногда случаются чудеса.
А. М.: Сейчас сирот меньше, чем когда вы начинали? Есть ли положительная динамика?
Г. Г.: Устроить ребенка в семью стало легче, чем шесть лет назад. Власть осознала, что детям в семье гораздо лучше, чем в самом хорошем детском доме. Поэтому государство оказывает поддержку, в том числе и финансовую. Также мы заметили, что по нашему проекту «Наставник» подростки тоже уходят в семьи.
А. М.: Расскажите об этом проекте: как он появился, как сейчас развивается? Насколько я понимаю, он создан для того, чтобы у детей появился взрослый друг, с которым можно поделиться проблемами, посоветоваться?
Г. Г.: В 2015 году, когда мы приехали в детский дом, где снимали анкеты, мы познакомились с подростками. Как я уже говорила, в семьи их устроить сложнее, чем малышей, поэтому их много в сиротских учреждениях. Общаясь с ребятами, мы поняли, что волонтеров к ним приезжает очень много и это часто формирует у детей беспорядочное дружелюбие и иждивенчество. Когда много разных взрослых приезжают с подарками, это плохо влияет на ребят. И мы поняли, что им требуется индивидуальное сопровождение, – таким образом у подростка появляется один конкретный волонтер, который приезжает именно к нему. Плюс, когда некоторые выпускники детдомов попадают во взрослый мир, у них начинается сложный период адаптации. Все-таки сиротские учреждения – это сложная система, там все под контролем: режим, весь день расписан. Из-за этого во взрослом мире у сирот возникают проблемы с принятием решений, с ответственностью. Им нужен близкий и мудрый взрослый, который поможет и поддержит. Когда проект только запускался, у нас было четыре выпускника-девятиклассника, среди них была девушка Кристина, которая потом стала моей приемной дочерью. У каждого подростка появился свой близкий взрослый, и это дало потрясающий эффект. В 2016 году уже 20 человек захотели стать наставниками, а в 2017 году проект поддержал благотворительный фонд «Солнечный город» из Новосибирска. Они помогли нам наладить системную работу и поддержали финансово. Так у нас появились специалисты – психолог и куратор, которые теперь постоянно сопровождают наших волонтеров.
А. М.: Что требуется, чтобы стать волонтером проекта «Наставник»? Нужны ли какие-то особые навыки, образование?
Г. Г.: Ничего специального не требуется, только желание. У нас есть сайт – nastavnik38.ru. Там доброволец может заполнить анкету. После этого мы приглашаем на обучение, которое обязательно проходят все наставники. Это специальные тренинги, связанные с психологией сиротства. Только после этого человек принимает решение, готов ли он стать наставником или нет. Если да, то он собирает определенный пакет документов, знакомится с сотрудниками учреждения, где проходит собеседование. Только после этого происходит знакомство с ребенком.
А. М.: Что происходит дальше? Какие обязанности у наставника?
Г. Г.: По правилам проекта ребенок и волонтер должны общаться лично раз в неделю. Кроме того, в течение недели общение поддерживается через мессенджеры. Наставник может забрать ребенка из соцучреждения на прогулку, в кино или даже на выходные, но только в случае, если у него есть разрешение на гостевую опеку. Сейчас в проекте 59 активных пар «подопечный – наставник». Было более 70, но есть такое понятие – «закрытие пары». Например, когда ребенок уходит в приемную семью. Или же выпускается из детского дома, у него появляется своя семья, и взрослый товарищ ему больше не нужен. Однако из этих 59 пар 40 – пары с сиротами-выпускниками. Они уже не живут в детдоме, но продолжают дружить со старшими товарищами. «Наставник» не предполагает, что волонтер должен обязательно исправить судьбу ребенка или заменить ему родителей. Он просто должен быть другом подростку.
А. М.: Вы сказали, что благодаря этому проекту у вас появилась приемная дочь Кристина. Расскажите, как это произошло?
Г. Г.: Когда мы запускали пилот «Наставника», Кристинушка стала моей подопечной. Мы подружились, я познакомила ее со своей семьей. Потом уже официально оформили наши отношения. Сейчас Кристина замужем, у нас есть чудесный внук Данечка, ему два года. Они живут в Слюдянке (город железнодорожников на берегу Байкала. – Русфонд), но мы каждый день с ней на связи – созваниваемся, переписываемся.
А. М.: Она называет вас мамой?
Г. Г.: Нет, она меня называет Гульнарушка, а я ее – Кристинушка. Я не пыталась никогда занять место мамы, мне нравится быть Гульнарушкой. У меня трое кровных детей и четвертая – Кристина, рожденная сердцем. Я очень их всех люблю.
А. М.: Знаю, что с этого года фонд запустил проект «Азбука счастливой семьи». Расскажите немного о нем.
Г. Г.: Все наши проекты рождаются один из другого, как матрешка. Из проекта «Подари ребенку семью» вырос проект «Наставник». Он помог запустить проект «Школа ответственных взрослых». Там мы учим волонтеров, приемных родителей и сотрудников соцучреждений взаимодействовать с сиротами. И вот тогда мы поняли, что есть запрос на обучение родительству в целом, неважно, приемный у тебя ребенок или свой. Тем более что проблема сиротства возникает из трудностей в кровной семье. Поэтому мы решили, что надо учить осознанному родительству. Мы познакомились с писательницей Дианой Машковой и ее организацией «Азбука семьи» (некоммерческий проект, направленный на поддержку семьи, развитие осознанности родителей и профилактику социального неблагополучия. – Русфонд). Диана и ее коллеги выпустили книгу-тренажер «Азбука счастливой семьи». Так мы стали партнерами.
Наш психолог прошла специальное обучение, а 6 октября 2021 года, в день рождения нашего фонда, мы запустили «Азбуку». Проект предполагает 30 занятий по пяти основным блокам: семейная система, привязанность, детская психологическая травма, трудное поведение и подростковый возраст. Сейчас на пилотном курсе 20 человек. Когда обучение закончится, мы проанализируем наш опыт и планируем дальше его тиражировать. Участие сможет принять любой желающий абсолютно бесплатно.
А. М.: Что вы думаете о плане властей ликвидировать детские дома в России?
Г. Г.: Как минимум нужна реформа. Во-первых, системная работа с кровной семьей. Когда семья попадает в кризисную ситуацию и ребенка забирают, на этом этапе подключаться, как правило, уже поздно. Поэтому нужна профилактика кризиса, а именно бесплатные программы по осознанному родительству, преодолению конфликтов, по детской психологии, профилактике и лечению вредных привычек. Если же кризиса избежать не удалось, власть и общественники должны сделать все, чтобы помочь семье, не допустить, чтобы ребенок попал в детдом. Сейчас, к сожалению, семьи в кризисе чаще боятся обращаться за помощью, опасаясь, что ребенка сразу же отберут. Система должна восприниматься людьми, как помогающая, а не карающая.
Во-вторых, детские дома нужно переформатировать в дома семейного типа, где будет не больше 10 детей. В-третьих, надо запускать институт профессиональных семей. Они нужны на те случаи, когда ребенка изъяли из кровной семьи в момент кризиса или временно (судимость), с родителями работают специалисты, а дети в этот момент временно находятся в профессиональных приемных семьях, которые помогают несовершеннолетним переживать травму. После этого ребенок возвращается в свою кровную семью или постоянную приемную, минуя госучреждение.
Еще одно направление профилактики социального сиротства – помощь родителям с особенными детьми. У нас до сих пор отказываются от даунят. В моей практике был случай, когда женщина из очень обеспеченной семьи отказалась от малыша-инвалида только потому, что не хотела, чтобы старший ребенок видел неполноценность младшего. Это ненормально и с этим надо работать.
А. М.: У вас трудная работа, не каждый смог бы справиться. Как вы к этому пришли?
Г. Г.: Во-первых, когда моему младшему, Дане, исполнилось три года, появилось свободное время. Тогда я написала письмо в благотворительный фонд «Байкальское солнышко» и предложила гулять с отказниками в Ивано-Матренинской детской больнице. В тот период у меня все крутилось вокруг детей. Я смотрела на Даню, как он спит, такой маленький, прекрасный, и сердце сжималось от мысли, что где-то спит такой же ребеночек, но одинокий. Поэтому решила помогать. Мне сказали, что с отказниками гулять не надо, но в фонде нужен человек, который бы работал с сотрудниками детдомов, проводил для них тренинги и перестраивал их работу. Вторая причина – у меня шарахнул кризис 40 лет, причем так по мужскому типу шарахнул. Я работала тогда бизнес-тренером и добилась всего, чего хотела. И я подумала: «А что дальше?» Уход в социалку стал для меня выходом. Все мои качества, полезные для бизнеса, благодаря которым я стала успешной, я применила в социальной сфере, помогла родиться фонду и развить несколько проектов. И это оказалось круче, чем бизнес. В бизнесе только деньги, а тут реальная помощь.
Поэтому для меня это все не трудно. Мне жутко не нравится, когда из меня делают героиню, потому что это не так. Я нормально ем, сплю, полноценно живу, люблю свою семью, занимаюсь любимым делом. Бог дал мне способности, и я их использую во благо. Так что я – счастливый человек.
Фото из личного архива Гульнары Гарифулиной
