НАШИ АКЦИИ ПОМОЩИ

Противотуберкулезный диспансер|Дмитрий Павленко| Вдовы и матери "Курска"

"Коммерсантъ", 20 сентября 2000 г.

СОРОК ДНЕЙ -
ПЯТНАДЦАТЬ ПРОЦЕНТОВ

Как доходят деньги до семей подводников с "Курска"

Сегодня в Видяево формально сороковины по погибшим. Это если считать с 12 августа, со дня трагедии. 25 августа Российский фонд помощи и газета "Коммерсантъ" опубликовали список вдов и матерей моряков подлодки "Курск" с лицевыми счетами для каждой. Наш читатель получил возможность напрямую помогать близким погибших, минуя "общий котел" с его комиссионным дележом. Акция продолжается до сих пор. Многие сотни физических и юридических лиц воспользовались этой возможностью. А список вдов еще в ночь перед публикацией зажил своей, отдельной от фонда и газеты жизнью. Это рассказ о том, как трудно было просто передать семьям погибших уже пожертвованные им деньги.

Что такое общий котел

Вчера видяевцы опять весь день спорили: отмечать сороковины или все же нет? Матери все как одна - за, вдовы - против.
Единого мнения так и не сложилось. Среди священников тоже нет единодушия: служить заупокойную или все-таки не стоит? Ленинградская епархия, рассказывают, против. А Мурманская, говорят, наоборот, - за. Вдова командира подлодки Ирина Лячина, признанный лидер "курской" родни и руководитель общественного комитета помощи близким погибших, на эти дни уехала к свекру, в Волгоградскую область. Перед отъездом она сказала корреспонденту Ъ:
- Одно дело, когда человек в земле, а другое - когда в море. Просто ушел. Как обычно. И еще не вернулся. У меня все никак не уложится в голове, что его больше нет. И еще очень неудобно перед вдовами и матерями солдат, погибших в Чечне. К нам такое внимание всей страны. А им - ничего.
Но оказывается, что и вдовы, и матери погибших на "Курске" не получили пока всех причитающихся им денег.
Вот, например, что происходит с деньгами из "общего котла" - с того самого спецсчета, открытого Министерством обороны. Его в Видяево почему-то называют "нахимовским".
Начальник финансово-экономического управления Северного флота Владимир Дудко говорит так:
- В Видяево создан общественный комитет во главе с Ириной Лячиной. Заместителем у нее капитан 1-го ранга Иван Нидзиев. Решение этого комитета - закон. Комитет постановил: основные средства с "нахимовского" счета пойдут на матпомощь родственникам погибших. Незначительная часть выделяется на обустройство городка.
- Сколько конкретно?
- Незначительно. Комитет постановил. В штабе Северного флота тоже создана комиссия по этой проблеме во главе с вице-адмиралом Доброскотченко. Эта комиссия принимает к сведению решения видяевского комитета.
Так говорит Владимир Дудко.
А вот Оксана Силогава, вдова моряка, временно замещающая в комитете Ирину Лячину, говорит иначе:
- "Нахимовский" счет полностью под контролем Северного флота. Нас только извещают. Сейчас сообщили, что 15% поступивших на "нахимовский" счет денег передадут родственникам. Еще 40% флот определил под нужды гарнизона. А остальные 45% заморожены под расходы на будущие встречи, питание и проживание семей погибших моряков, а также на прочие непредвиденные расходы.
В августе Минобороны объявило: "Для желающих оказать помощь семьям моряков экипажа "Курск" открыт спецсчет". Его реквизиты: ПУ ЦБ РФ "Нахимовское" и потом множество цифр. Так вот. Если вы сделали переводы на этот счет, то только 15% ваших денег дошло до вдов и сирот.

Матвиенковский список

Сразу после встречи президента с родственниками погибших в Видяево нагрянули юристы из Мурманска. По одним данным, это были представители военной прокуратуры, по другим - гражданские правоохранители.
Толки пошли вокруг "президентских" денег, тех самых, которые привезла на сберкнижках вице-премьер Валентина Матвиенко 25 августа. По 720 тыс. рублей каждой вдове, если моряк был женат. Или каждой матери, если погиб холостым. (Откуда взялся список, по которому были выписаны эти сберкнижки, я расскажу ниже.) Кого-то заело, что вдов среди обладательниц сберкнижек на четыре больше, чем значилось официально, - просто эти четыре "лишние" официально в браке с погибшими не состояли. Вот и вызвали юристов.
- Так ведь сам Путин сказал: коль было совместное хозяйство, значит, вдовы, значит, положено, - защищались, как могли, сочувствующие "лишним" видяевцы.
У "лишних" вдов дети остались сиротами. Одна "лишняя" вдова, когда утонула лодка, была беременна, а теперь родила ребенка.
- Кто такой Путин?! - будто бы возразили мурманские законники. - Только суд вправе признать этих женщин вдовами!
И принялись за расследование. Но вдруг как-то очень уж быстро свернули дело, убыв восвояси. В штабе ВМФ сказали, будто сверху надавили, вот и убыли.
А теперь я должен сделать признание. Как говорится, чистосердечное.
Вот оно: это была моя схема. Я предложил ее, когда мы в Российском фонде помощи затеяли открыть и опубликовать лицевые счета каждой вдове либо матери в рамках акции прямой помощи родным моряков "Курска". Чтоб напрямую от человека к человеку, без посредников и "общего котла".
Идея вовсе не нова. Фонд этим занимается вот уже четыре года. И читателям каждая наша подобная затея все больше по душе. (Сужу по откликам.) Ну не хотят они приобщаться к "общему котлу" - и все тут! Не доверяют попечителям при "котле". (А то, как уже показала практика, 40% уходит на нужды гарнизона, а еще 45% - на непредвиденные расходы.)
Имеют, кстати, право: все-таки это их деньги.
А в случае с "Курском" акция наша началась с подачи самих читателей - со звонка сотрудников Пробизнесбанка: как помочь? Вот тут-то и родилась схема. Самая близкая моряку - жена. То есть теперь - вдова. И у вдов дети, их еще поднимать. Ну, о чем спорить? Никто и не спорил.
Дело было за малым - требовался список из 118 вдов и матерей. В штабе ВМФ в Москве и в штабе Северного флота в Североморске список выдать отказались сразу и наотрез. Это сейчас я знаю наверняка: офицеры зря тогда прикрывались секретностью. Списка (точного, с последними данными) просто не существовало. Его, может, и сделали бы, но тогда, видимо, такая задача не стояла.
Я отправил в Видяево эксперта Российского фонда помощи Николая Моржина. Заместитель начальника Главного управления воспитательной работы штаба ВМФ капитан 1-го ранга Леонтьев проникся нашей затеей и устроил Моржину 21 августа место в чартерном авиарейсе Москва - Мурманск. Это была единственная удача. Обещанный Моржину в помощники капитан 1-го ранга Берсенев (штаб Северного флота) попросту надул Колю, бросив сразу же в Мурманске. Заместитель командира 7-й дивизии по воспитательной работе капитан 1-го ранга Нидзиев вовсе послал куда подальше.
Но Моржин получил-таки ("не скажу у кого") черновой вариант "списка личного состава, находящегося в море на АПРК "Курск". В нем были и анкетные данные моряков. Коля уточнял этот скорбный текст, что называется, на колене, лично встречаясь с вдовами. "Ой, - сказали они, когда дошли до мичмана Байбарина, - а он не холостой! Есть жена, у них дочь с детским церебральным параличом, и живут душа в душу".
Из Видяево Коля дозвонился до Москвы всего однажды:
- У нас проблема. Четыре вдовы как бы и не вдовы. Не зарегистрированы с погибшими.
- А что народ?
- Единогласно: настоящие жены! Подлинней некуда.
- Значит, и проблемы нет.
Вот так эти женщины оказались в нашем списке.
Абсолютно все командиры в Видяево отказались заверить этот список. Николай Моржин успел прямо за несколько часов до выхода нашей публикации доставить из Видяево список. С уточнениями, правкой, с комментариями вдов. Завизировал эти 118 фамилий я уже в Москве, в считанные минуты - у капитана 1-го ранга Леонтьева из ВМФ. Никто меня, понятно, визировать не обязывал. Так, на всякий случай.
Потом милые женщины из соседнего "Коммерсанту" филиала Войковского отделения Сбербанка быстро взялись открывать сберкнижки. Мы жутко отставали от графика производства газеты, последние 20 лицевых счетов вбивали прямо на верстке. Но все получилось! 25-го газета вышла с нашей полосой.
В той суматохе верстки я не придал значения странно настойчивому звонку чиновника из Московского банка Сбербанка России (ей-богу, даже не помню, мужчина это был или женщина):
- Мы пошли вам навстречу, открыли счета, теперь надеемся на ответную любезность. Нужен заверенный в ВМФ список.
Чушь какая-то. Как будто открытие счета не рядовая услуга. И потом, копия-то списка и так была в Войковском отделении.
Голос был какой-то каменный. Словно из 1980-х, из обкома партии:
- Нет, нужен именно заверенный в ВМФ оригинал.
Дурацкий какой-то разговор! Темень на дворе, график горит, у Моржина лихорадка, температура за сорок, гоню домой, а он не уходит... Дался им этот список! И зачем?
И вдруг:
- Сбербанк сам желает открыть счета родственникам погибших. Но только в Мурманске.
- Почему в Мурманске? И кто вкладчики?! Как узнают об инициативе Сбербанка?
- Не ваше дело. Найдутся и узнают. Так дадите список?
Договорились, что утром 25-го, после выхода газеты, отдам копию. "Но чтоб заверенную лично вами и с печатью. Чтоб все как положено", - ответственный господин (или госпожа?) из Сбербанка (или не из Сбербанка?) был не к ночи строг (или строга?).
А 29 августа мне позвонил заместитель директора управления вкладами Московского Сбербанка Алексей Макаев:
- Вы знаете, что незаконно четырех женщин назвали в газете вдовами? Представляете, что натворили и кого подвели?
Я догадывался. Я представлял, как досталось самому Макаеву от тех, кого "подвели".
Но что было ответить бедному Алексею Михайловичу? Что мы - частный фонд, что служим частным лицам, то есть читателям? Что в отличие от организаций правительственных, государственных можем позволить себе называть вещи своими именами? Как есть. И вдов, к сожалению, - вдовами.
Я могу только предполагать, почему команде вице-премьера Матвиенко, штабу ВМФ, штабу Северного флота, а также всей 7-й дивизии подводников с ее главным воспитателем товарищем Нидзиевым оказалось не по силам то, что сделал за два дня "на коленке" Коля Моржин.
24 августа радиостанции и телеканалы наперебой стали рассказывать о затеянном Российским фондом индивидуальном списке вдов и матерей с личными счетами. Выходило, что все российское правительство вместе со всем военно-морским флотом беспомощнее какого-то частного фонда, состоящего всего-то из двух человек, Коли Моржина и меня. И правительство решило действовать.
Если вспомнить о более чем странном вечернем запросе из Сбербанка, если принять во внимание, что "лишние" вдовы в президентском списке - те самые, которых внесли мы с Колей, то все сходится. Рискну предположить, что список, по которому выдавались сберкнижки - точная копия нашего. А в нашем списке, Валентина Ивановна, ошибка затесалась. "Лишних" вдов оказалось не четыре, а восемь. А коли так, то хорошо бы завести еще четыре книжки. Это было бы, по крайней мере, логично. Я уж не говорю - по совести.

Дополнение к матвиенковскому списку

Сегодня мы публикуем три новых списка.
Во-первых, те самые забытые четыре вдовы. Мы проверили в Видяево - все точно.
Людмила Синица, вдова мичмана Максима Сафонова. Они прожили вместе два года. "У них даже прописка общая, - рассказывает член лячинского комитета и директор здешнего музея Наталья Маляренко. - Тут не Москва, прописывают и незарегистрированных. Главное, чтобы жили - не тужили".
Еще Ирина Кокорева, вдова главного корабельного старшины Вячеслава Майнагашева. Слава привез ее с родины, из поселка Новый Кургулаш, Хакасия, пять лет назад.
Еще Ольга Переверзева, вдова старшего лейтенанта Сергея Узкого, у них общая дочь Алена четырех лет.
И Наталья Богданова, вдова старшего лейтенанта Александра Гудкова, их дочери Ксении тоже четыре года.
Как случилось, что их поначалу забыли, разговор отдельный. По версии Моржина, многие жены, объединенные лишь внезапным горем, были незнакомы: часть экипажа "Курска" в последнем походе была не вполне "курской" - там были и "воронежцы", с подлодки "Воронеж". А других данных, кроме как от жен, Николаю взять было негде.
Во-вторых, остались малые дети от первых браков. Им моряки перечисляли алименты. И это тоже правда. Как и то, что они обойдены милостями, дарованными остальным, "списочным".
А в-третьих... Конечно, самые близкие - вдовы. Но у некоторых погибших помимо вдов с детьми остались и одинокие старенькие мамы. Либо отцы. С ними моряки тоже делились своим скромным жалованьем. Запросили Видяево, эти списки для нас составил комитет Лячиной. Мы открыли всем лицевые счета и публикуем их сегодня. Этих людей действительно просто забыли казна и общественность. Так что перед вами обделенные судьбой и бюджетом.
Помогите им, пожалуйста!
А главкома ВМФ мы просим не беспокоиться. Мы сами доставим сберкнижки владельцам. А то у них на флоте это не получается.

Всем спасибо

Спешу разочаровать тех, кто перечислял деньги на открытые нами персональные сберкнижки: эти деньги тоже до вдов пока не дошли. Ошибочно думать, что с выходом списка в свет все проблемы решены. Надо же было как-то доставить 118 сберкнижек вдовам и матерям погибших моряков. Мы рассчитывали, как обычно, на местную власть или на почту. (До сих пор ни одного срыва не было). Требовались уточненные адреса.
Опять звоню надежному капитану 1-го ранга Леонтьеву. Он обещает "гпосоветоваться". Посоветовался:
- Главком сказал: хватит! Ваш фонд и "Коммерсантъ" сделали так много! Теперь наша очередь. К вам подъедет капитан 2-го ранга Киселев и все заберет.
Когда я попросил Киселева подвести заодно гарантийное письмо (все-таки финансовые документы!), капитан 2-го ранга дал отбой, тоже пообещав "посоветоваться". Итог:
- Командование решило, что книжками впредь будет заниматься не управление воспитательной работы, а финансовое управление ВМФ. Так что звоните туда.
А потом добавил:
- Извините, я вас понимаю. Но я всего лишь исполнитель. Честь имею!
"А совесть?" - автоматом продумал я. Но промолчал.
Вторая неделя после публикации списка заканчивалась! Звоню в приемную начальника финансово-экономического управления ВМФ генерал-майора Ивана Шевченко:
- У генерала совещание. Неизвестно, когда закончится. Звоните завтра.
Взрываюсь:
- Сейчас же звоню министру обороны! И завтра мы с вами вместе будем разыскивать господина Шевченко.
Блефую, конечно. Но:
- Погоди, я отвечу. Слушает Шевченко.
И мы договорились.
Не прошло и четырех дней, как от Шевченко прибыл подполковник Поляков за сберкнижками. Еще через пару дней из Мурманска в Москву вылетел главный бухгалтер Северного флота подполковник Едриго. Вчера, как мне сказали, книжки были в сейфе у подполковника Едриго. По непроверенной информации, сегодня их доставят в Видяево. То есть через 25 дней. Как раз к сороковинам.
Тем временем мне звонят из Видяево:
- Але! Это Москва, Российский фонд помощи? Нам всем выдали справки с номерами счетов и вашим телефоном. Это правда, что все деньги пропадут, если их не снять в два месяца? Тут всем так говорят.
- Кто говорит? Куда пропадут?
- Да бес их поймет! Либо Сбербанк заберет, либо обратно спонсорам отправит. Вам ничего не известно, а?
Успокоил, как мог. Получили бы книжки! Там в каждой наша инструкция. Не пропадут.
Звонки читателей начались с утра 25 августа. Сотни звонков! Всех, простите великодушно, не перечислить. Да и отказалось абсолютное большинство от засветки в газете.
У организаций возникла реальная сложность: к банковскому поручению требовался список с проставленной против каждой фамилии суммой. Газетная страница для этого не годилась. А тут еще к обеду в Москве, шумели в телефон разгневанные читатели, в киосках исчез тот самый номер "Коммерсанта". Раскупили вчистую весь тираж! В итоге мы стали рассылать список электронной почтой (свыше 200 рассылок только за первый день). Заодно "гподвесили" его на сайте "Коммерсанта" в Интернете.
В тот же день изготовили английский вариант списка (поступили заявки из США, Румынии, Чехии, Франции и Германии). Для меня стало открытием: многие офисы даже в Москве еще не имеют электронной почты. Они слали в фонд курьеров за печатными экземплярами. Приходилось размножать. К концу дня загудела провинция. Звонки буквально от Калининграда до Камчатки. Вот тут начались самые настоящие трудности. У большинства звонивших нет ни выхода в Интернет, ни электронной почты. Большинство просило "отработать" факсом. Восемь страниц текста, а факс в фонде единственный - многим желающим в тот день не повезло.
В основном просили полный список. Но много запросов было и по землячествам. Запрашивали брянских, уральских, севастопольских, вообще украинских, питерских, сибирских, а также персонально сельских, персонально мусульман, персонально с детьми-дошкольниками, персонально евреев. Кажется, удовлетворили все запросы. Кроме "еврейского". Евреев на "Курске" не было.
Очень много трогательных звонков. "Я перечислила двум женщинам (следуют фамилии) по пять тысяч рублей и поручила банку теперь ежемесячно переводить им по тысяче". Из германского посольства запросили список для одной пары, жениха и невесты. Те разослали приглашения гостям с просьбой вместо подарков нести деньги, чтобы потом все перечислить вдовам и матерям "Курска". Ирина из Будапешта предложила "принять у себя на отдых двух женщин, чтобы помочь ослабить горестные воспоминания". И по России тоже многие звали вдов в гости.
Особенно дорог звонок капитана 1-го ранга в отставке, инвалида, фронтовика-подводника Захара Владимировича Гребельского: "У меня небольшие сбережения. Я сегодня же все перевел по вашему списку. У вас святое дело. Всегда можете рассчитывать на меня".
Было уже за полночь. Начиналось 26-е, но оба телефона фонда не переставая звонили, и редакционная молодежь не расходилась, помогая нам.
Были звонки и курьезные. Дама, "военно-морская вдова с трехкомнатной полнометражной квартирой в самом центре Москвы просит подобрать ей такую же вдову, чтобы вместе коротать оставшиеся дни". Какой-то нетрезвый мужик шесть раз предлагал свой новенький "Москвич-2141". Некий фонд (не хочется называть) требовал открыть счета на всех без исключения матерей, потому что он, мол, защищает как раз эту категорию.
И лишь один читатель назвал всю акцию вредительством (цитирую как есть): "Российскому фонду помощи. Копия: ФСБ. Нет слов, чтобы высказать возмущение вашими делами! В свое время всем, кто к этому причастен, минимум по десять лет без права переписки. А по-настоящему надо расстреливать в течение суток без суда! Вы публикуете списки семей, которые получили солидную материальную помощь государства, и к тому же публикуете номера счетов. Понимаю это как желание помочь перевооружению чеченских террористов, которые благодаря вам (имея богатый опыт похищения людей) не будут ошибаться, у кого в этой стране есть деньги. Сейчас за 500 долларов убивают. Александер А."
Очень не хотелось хамить. Кто, к примеру, мешает тем же защитникам матерей самим открыть счета? Всего десять рублей за штуку. Мы же так и сделали. На свои. А что до вредительства, то другой читатель, не получив у нас адресов вдов (отказывали всем по соображениям безопасности семей), расхохотался, назвав нас дураками: "У бандитов все ходы давно записаны!"
Разумеется, я не знаю, сколько всего удалось собрать в эту акцию. Хотя по-человечески хотелось бы. Но Сбербанк хранит тайну вкладов, и мы с ним солидарны. Еще все-таки жалко, что не можем назвать всех участников поименно. Поступили предложения о "дальнейшем деловом сотрудничестве в деле помощи при авариях и катастрофах". Кстати, впервые! Мы обязательно рассмотрим каждое такое предложение персонально и ответим.
И последнее. Пробизнесбанк учел наши трудности распространения первого списка и предложил разослать эти дополнительные по пяти тысячам адресов московских компаний.
Огромное всем спасибо!

Лев АМБИНДЕР,
руководитель Российского фонда помощи.