10.12.2004
Лев Амбиндер, руководитель Российского фонда помощи
Российский фонд помощи и американская благотворительная организация «Русский дар жизни» (Russian Gift of Life) договорились о долговременной совместной программе сбора средств для хирургической помощи детям с врожденными пороками сердца в Томском НИИ кардиологии РАМН. На первом этапе этот проект предполагает вложение как минимум $120 000.
Первый этап совместной программы Российского фонда помощи и «Русского дара жизни» рассчитан на год, стартовал только что, этой публикацией, и предполагает вложение как минимум $120 000, по $60 000 с каждой стороны. Деньги пойдут на оплату только тех операций, на которые не распространяются государственные квоты. Обычно это операции с применением импортных расходных материалов типа окклюдеров, стентов, кардиостимуляторов.
Эта договоренность с американцами, скорее всего, вызовет у читателей не меньше вопросов, чем у нас в Российском фонде помощи и в редакции «Коммерсанта». Честно говоря, я не очень-то уверен, что знаю правильные ответы. То есть нет никаких сомнений в искренности намерений друзей из «Русского дара жизни». А уж что каждая копейка из-за рубежа будет очень кстати любой нашей клинике, тут и спорить не о чем. Но почему именно детские сердечные пороки, а не церебральные параличи, к примеру, или врожденная глухота? Тоже актуальные темы. Зачем вообще какая-то программа, если Российский фонд помощи, камерная общественная организация, не располагающая ни собственным капиталом, ни даже счетом в банке, вполне успешно и так справляется со своей задачей — рассказывать об отдельных несчастьях отдельных сограждан тем, кто хочет и может им помочь?
И почему Томск, а не, скажем, НЦ ССХ имени Бакулева, знаменитая Бакулевка, которой руководит блестящий практикующий хирург Лео Бокерия, где избавление детей от сложных пороков сердца превращено в крупнейший на континенте производственный поток и куда с надеждой везут самых тяжелых ребятишек со всей России?
И к чему эта морока с организацией совместных пожертвований, 50 на 50 за операцию?
Так вот, в почте фонда много отчаянных писем от семей с детьми-сердечниками. Из Сибири особенно много. Хотя нашу почту вряд ли можно признать сколько-нибудь репрезентативной, но тут она вполне совпадает с официальной статистикой. У нас в стране врожденные пороки сердца в структуре пороков развития составляют почти треть. А в Томской области число детей с болезнями системы кровообращения превышает среднероссийский показатель в 2,2 раза. Половина из них умирает на первом году жизни, в следующие год-полтора — еще 25%. Многих могли бы спасти.
Однако было бы лукавством заявлять, будто именно такая жутковатая статистика подтолкнула нас к этой программе. Тема востребована читателями, вот в чем все дело. Есть ощущение, что можно публиковать сколько угодно просьб на эту тему, и всем помогут.
Это именно ощущение, практикой не подтвержденное. Но несколько лет с нами связаны люди, готовые платить за такие операции на детское сердце даже по неопубликованным письмам. Вот один читатель предлагает крупную систематическую помощь для детей с врожденным пороком сердца, «но только не в столицах, где избыток госквот, а в провинции». Вот другой заявляет о готовности поддержать «проект типа вашего новосибирского: вкладываешься в частную судьбу, а вырастает целое направление». Это он о НИИТО.
Действительно, вот уже пять лет читатели оплачивают операции по поводу девичьих тяжелых сколиозов в Новосибирском НИИ травматологии и ортопедии. Пять лет назад там был один энтузиаст — хирург Михаил Михайловский. Теперь есть клиника, три бригады хирургов, туда едут и девушки из Европейской России. В прошлом году прооперированы 102 пациента (говорят, больше, чем в любой клинике страны), причем 54 операции оплатили наши читатели ($290 тысяч). В этом году помощь вновь заметно выросла. Мы не придумывали специальной «горбатой» программы, но мне искренне жаль, что при всех многочисленных разговорах на тему «PR и благотворительность» вот такое красивое направление не стало именным в честь кого-то из читателей «Ъ» или его фирмы. Помощь идет по-прежнему анонимно, хотя такой имидж-ход пропадает!
Может быть, нашу сердечную программу с PR-целью поддержит некая компания? Мы бы это приветствовали. Но если желающие не найдутся — тоже ничего страшного. Уже полгода мы регулярно публикуем письма из Томска, и все они были востребованы.
Представляется также, что если помощь будет совместными дарами (matching gifts по-американски), то откликов окажется даже больше, чем на 24 сердечника (ровно столько можно прооперировать на $120 тысяч). Расчет прост: с учетом американского вклада цена становится вдвое ниже — значит, откликов будет больше.
И, наконец, почему Томск. Мы искали кардиоцентр с острой потребностью в увеличении числа платных операций, с развивающейся материальной базой, с кардиологами и хирургами, у которых сильны профессиональные амбиции. Все это есть в Томске: только что открыто здесь новое детское отделение на 50 коек, 5 операционных, 31 доктор наук, 75 кандидатов наук, 47 врачей высшей и 12 — первой категории, они обслуживают многие регионы Сибири, а не только Томскую область, о них высоко отзывается академик Евгений Чазов.
И уже полгода они адекватно отчитываются за каждый взнос наших читателей.
Чем не партнеры?
8-я стр., pdf, 421 KB
